— Я не буду сидеть, сложа руки, — необыкновенно мрачно заявил Ноа, смотря на Делина. — Они разнесли «Убежище». Я хочу вернуть в него безопасность. Те, кто пришел за мной, умело обошли все амулеты, значит, «Убежище» кто-то предал. Ему нужна другая защита.

— Как знаешь, — буркнул Делин, откусывая тост и всем своим видом выражая неудовольствие.

Ноа его совета и не спрашивал. Правда, Ева заметила, что Ноа вообще странно затих и замер, уставившись в одну точку. Его руки вцепились в чашку с кофе, который он еще не попробовал.

— Ноа? — осторожно окликнул его Делин. Тот даже не шелохнулся. — Ноаэль?

Он прибавил еще что-то на языке фейри, и только после этого Ноа медленно поднял голову. Его акцент слышался гораздо больше, но говорил он на английском:

— Киты. Я их слышу.

Казалось, в его глазах плескаются глубины далеких неведомых океанов, где нездешние киты поют свои песни.

Ноа тряхнул головой и потер виски. Почти сердито глянул на Делина, но злость не была направлена на друга.

— Ты сказал, многих убили. Многих из тех, кто имел отношение к королевской семье. Сколько? Сколько, если даже я их слышу?

— Не знаю. Не знаю точно.

Ноа вздохнул. Ева внезапно поняла, что он выглядит очень усталым, но до этого искусно прятал усталость, а сейчас всё прочее слетело, будто шелуха. Или странные вещи, которые он слышал, окончательно истончили ту маску.

Он коснулся виска, там, где еще не смыл всю кровь от ночной раны.

— Отдохни, — мягко сказал Делин. — Только не спи. Я приду, когда пора будет ехать к Марне.

Ноа рассеянно кивнул и молча вышел из кухни. Нетронутый кофе казался сиротливо оставленным, даже свет будто померк, хотя наверняка это из-за туч за окном.

— Что за киты? — спросила Ева.

— Ты можешь посчитать это странным, но предыдущая династия была связана с китами. У нас они точно такие, как у вас. Мы… многие из нас даже думают, это те же самые киты. Они по собственному желанию пересекают завесы между мирами. Короли слышали их песни. И все, кто близок к трону. Если Ноа стал их слышать, значит, очередь существенно сократилась.

Шан сидел в ванной, обхватив колени руками, и позволял брату мыть себя. Делин засучил рукава водолазки, перстни оставил массивной кучкой на раковине.

Мочалка была круглой и мягкой, синтетической и от этого очень человеческой. Делин неторопливо опускал ее в воду, потом проводил по плечам и спине Шана. Кожа казалась красной и распаренной, мокрые волосы облепили голову, не скрывая вытянутых ушек с острыми кончиками.

Делин видел, что брат с отсутствующим видом смотрит перед собой и не торопился сам нарушать тишину.

Когда Делин уезжал из Фарналиса, неся с собой трехлучевую печать официального торговца, Шан провожал его. Весело смеющийся и просящий писать ему о «диковинках мира людей». Он сам возвращался в Академию через пару дней, когда заканчивались каникулы. И мечтал однажды тоже увидеть человеческие города.

Теперь он сидел в ванне и смотрел на плитку цвета топленого молока, которой никогда не было в Фарналисе. Вряд ли он так себе это представлял.

Конечно, Делин писал брату и получал от него письма, как и от родителей. Несколько лет спустя после его отъезда грянул переворот, сменилась власть, но они уверяли, что у них всё спокойно.

В этом году Шан заканчивал Академию. Должен был надеть парадную форму и получить знаки отличия, официальное звание тенеманта. Делин даже запланировал отпуск и собирался обязательно присутствовать на церемонии. Может, чуть задержаться в поместье отца. Мать в каждом письме рассказывала о новых сортах цветов в саду. Делин с трудом отличал их, но матери это было важно, можно послушать и вживую.

Знаки Шан не получил. За три месяца до выпуска он сбежал из Фарналиса и оказался в мире людей как бесправный нелегальный беженец.

Делин не знал, что произошло. Он полагал, что достаточно осведомлен о делах в Фарналисе, но за последние дни осознал, что не знал почти ничего. Родственников бывшей королевской семьи тайно убивали, а ему стало известно об этом случайно. Если бы не эта информация, которую ему сообщила старая подруга со связями, Делин вряд ли бы успел помочь Ноа в «Убежище». Сложно сказать, но вполне возможно, тогда Ноа уже был бы мертв. Делин ведь явился не один, он предусмотрительно позвал неравнодушных кали’фарн. Да и сам был не самым слабым боевым магом.

Делин понятия не имел, как его брат оказался в том положении, в котором он был. Да, последние письма Делина оставались без ответа, но Шан и раньше, бывало, писал не сразу. Да и связь между мирами иногда работала не так хорошо, как хотелось бы.

Шан вытянулся, ростом почти догнав Делина, правда, так и остался хрупким, больше в мать, а не в отца и брата, которые считались широкоплечими и мускулистыми для своего народа. Но главное, когда Делин видел брата почти год назад, он был улыбчивым и любознательным, хотя очень застенчивым. С шелковистыми волосами, блестящими рожками и скромными манерами, которые сводили с ума девиц. Делин только посмеивался над «мелким».