Интересно, а сами люди могут при касаниях вот так ощущать энергию фейри? И каким ощущается он сам?

Память затихла, как и киты. Чтобы скрыть смущение, Ноа резво подскочил и помог Еве подняться:

— Так, давай-ка найдем Дела, нужно убираться.

— Он что-то ощутил, — пробормотала Ева, как будто не совсем понимая, что говорит. — Беспокойство.

— О! Пошли.

Ноа заторопился в коридор и обратно к залам галереи, мазнув напоследок Еву хвостом по руке — ну, всегда можно сказать, что случайно.

— Ты правда горячий, — усмехнулась Ева. — Кожа горячее, чем у людей.

Может, это всё, что можно о нем сказать, подумал Ноа. Тут же отбросил эти мысли, потому что куда больше его волновало, что там почувствовал Делин. Его боевая магия всегда была чуткой.

— Наконец-то! — обеспокоенный Делин встретил их почти сразу. — Давайте-ка…

Договорить он не успел.

Ноа сначала ощутил колебания энергии, а потом и увидел, как дрогнули тени по углам, и из них скользнули фейри в темном. Ноа удивился, почему их тут же не остановит охрана, и как вообще могли не заметить? Но тут часть охранников ловко достала длинные и тонкие фарналисские кинжалы.

Они тщательно всё спланировали. Внедрились в охрану галереи, позволили пройти тенемантам — и теперь уничтожали охрану Фелтаны.

Конечно, им была нужна именно она.

Делин прошипел ругательства и тут же встал перед Ноа и Евой. Оружия у него при себе, конечно, не было. Ноа уверенно скользнул ему за спину, занимая боевую стойку, и только тут понял, как глупо они себя ведут.

Считалось, что это идеальная пара: боевой маг впереди, чтобы наносить удары, и чаромант за его спиной, чтобы защищать и использовать амулеты. В идеале перед этим должен провести разведку тенемант, а после подключиться целитель, если потребуется.

В Академии Ноа и Делин много тренировались, так что сейчас всё вышло само собой. Вот только оружия, направляющего магию, у Делина не было, только руки, а врагов гораздо больше. У Ноа при себе тоже ни единого амулета, все лежали дома, куда он не мог пойти после разгрома «Убежища».

— Уходим, — сказал Ноа. Он прекрасно знал, что Делин как воин просто не сможет отступить первым, ему гордость не позволит. Именно поэтому руководил в паре обычно чаромант. Как всегда ехидно говорил Ноа, потому что у них голова лучше работает.

Делин кивнул, схватил Еву за руку и попытался уйти к выходу.

Толпа, конечно, бесновалась. Люди вопили и пытались протиснуться к выходу, который — ну конечно! — оказался одним и тесным. Ноа оглянулся на служебные помещения, из которых они с Евой пришли, но не помнил там ничего похожего на выход.

Убийцы щедро хлестали вокруг боевой магией, тенеманты то появлялись, то вновь исчезали, сбивая с толку оставшуюся охрану. Фелтана что-то кричала, но где запасной выход, ее люди, похоже, не знали. Картлах рядом с ней отдавал рычащие приказы.

В Академии Ноа как-то заинтересовался, от чего зависит магия, которая присуща каждому фейри. Многих других интересовала сила, ведь часто у слабых родителей рождались одаренные дети и наоборот. Ноа было любопытно другое. Почему его мать целительница, а он, сестра и отец — чароманты? Почему младший брат тенемант, а в старшем сильна именно боевая магия?

Некоторые ученые вычерчивали сложные схемы, завязанные на генеалогии. Другие полагали, всё зависит от склада характера. Ноа был склонен согласиться с последними. Он видел, что Делин как боевой маг сразу срывается вперед.

Вот и сейчас он устремился в толпу, таща за собой Еву, Ноа едва успел перехватить его и утянуть к стене. Чувствовать спиной твердую поверхность было надежно. А еще они теперь стояли в стороне от беснующейся толпы и убийц. К счастью, у последних была четкая цель, и они либо не знали, кто такой Ноа, либо пока на него не отвлекались. Или попросту его не заметили.

Ноа не очень интересовало, что там происходит с Фелтаной, но удар он ощутил как будто за миг до его нанесения. Повернул голову к развенчанной королеве в красном и понял, что рядом с ней только мертвая охрана — и Картлах.

Который отступил в сторону. Он заодно с заговорщиками. Вот почему они так легко сюда попали!

Он отступил. Королева вскинула руку, на ее руке вспыхнул браслет-амулет, но тут же погас. Видимо, Картлах обо всем позаботился. На лице Фелтаны отразилось огромное удивление — и это же выражение лица сохранилось, когда ей в живот вонзился клинок.

Ноа вздрогнул, он как будто ощутил дальний отголосок этой боли, его рука метнулась к собственному животу, которому точно ничего не угрожало. В глазах на миг потемнело — потому что возникли киты. Огромные, печальные, издавшие не песню, а вой, полный боли и тоски.