Уайльд. Обо мне спрашивают?

Росс. Часто.

Уайльд. Надежда однажды их увидеть — вот что меня держит. Этим я живу.

Росс. Значит, мы говорим с тобой на одном языке. (Уайльд недоверчиво на него смотрит). Констанция тебе писала.

Уайльд. Писала, да.

Росс. Но ты не отвечаешь на ее письма.

Уайльд. Не отвечаю.

Росс. Могу я спросить — почему?

Уайльд. О чем мне писать? Что Дузе хорошо играет, но все же не так хорошо, как Сара Бернар? Посплетничать об искусстве? Поговорить о переменчивой неаполитанской погоде?

Росс. Узнав, что ты в Неаполе, она заподозрила худшее. Кто едет в Неаполь в это время года?

Уайльд(взрывается). Ты приехал, чтобы попортить мне кровь, да? Довести меня до белого каления? Тебе непременно надо взять ее сторону!

Росс. С чего ты взял?

Уайльд. Мало было поймать меня в капкан… упрятать за решетку… уничтожить мою репутацию… отнять у меня Лондон, центром которого я был. Всего этого мало! Меня настигают даже здесь, в моем временном пристанище! Меня оставят когда-нибудь в покое? (Он готов испепелить взглядом своего гостя, но Росс принимает вызов).

Росс. Все зависит от тебя, Оскар.

Уайльд. Это ты так считаешь.

Росс. Нет. Так считает Констанция.

Уайльд. Есть какая-нибудь разница? Разве это не одно и то же? (Он говорит на повышенных тонах, но Росс не дает себя втянуть в перепалку).

Росс. Оскар, ты знаешь, чего от тебя хотят.

Уайльд. Как же!

Росс. Можно ничего не объяснять. (Сдерживая гнев, он подливает себе бренди).

Уайльд. Такое чувство, будто я вас сильно подвел. С чего бы это?

Росс. Я ничего такого не говорил.

Уайльд. Я пытаюсь понять. Я не оправдал твоих надежд уже тем, что вышел на свободу? Мне вернуться обратно в тюрьму? (Смеется). Просто жить я не имею права, моя жизнь должна получить твое высочайшее одобрение!

Росс. Не мое — Констанции. Я всего лишь передаю ее мнение.

Уайльд. Всего лишь? Ты хочешь сказать, что не выступаешь в роли друга-утешителя? Вы не сидели в Нерви, ты и она, в полумраке комнат под рококошной лепниной, со стаканом доброго кагора, печально склонив головы и тихо сокрушаясь: «Оскар, бедный глупый Оскар…»?

Росс. Ты обещал. Еще находясь в тюрьме, ты ей обещал.

Уайльд. Ну-ну?

Росс. Ты не выполнил своих обещаний!

Уайльд(мотает головой, словно не веря своим ушам). Меня, кажется, снова усадили на скамью подсудимых. В моем же доме. Или вселенная превратилась в такой большой зал заседаний? Всем встать, суд идет!

Росс. Оскар, ты поставил свою подпись под договором.

Уайльд. И что?

Росс. Договор надо выполнять. Констанция в своем праве.

Уайльд. О каком праве ты говоришь? О праве на шантаж? «Веди себя так, как я сказала, и ты увидишь своих детей!» Год за годом, в какие бы притоны Ист-энда ни заводила меня жажда приключений, чьи бы жесткие губы ни оскверняли мои в темноте анонимного свидания, я всегда торопился домой, чтобы рассказать своим детям историю про добрую фею или несчастное привидение… Детская — не спальня — была моим домом, Робби. А теперь она манипулирует моими сыновьями, как шахматными фигурами: захочет — двинет вперед, захочет — оставит на месте. И ты признаешь за ней это «право»? Я два года не видел своих детей. В диких джунглях родителя не разлучают с детенышами! Нет, я больше… (Его душит отчаяние).

Росс. Оскар, это война. У нее нет другого оружия. Не давай волю своему негодованию, ни к чему хорошему это не приведет. Только к поражению. К печальному концу.

Уайльд. Моя жизнь уходит в песок… песок, который никак не напьется красного вина. Когда уже Констанция скажет: «Довольно»?

Росс. Когда ты уйдешь от Бози. (Молчание. Свет за окном теряет теплоту, повеяло прохладным вечером). Если ты не уйдешь от Бози, она с тобой разведется.