Шрифт:
Подъезжаем к воротам первой градской, в этот момент осознаю, я мы оба уже дышим ровно и уверены, что все будет хорошо. По-другому быть не может!
Ведь я только что познакомилась с соседом, и отдавать мужчину никому не намерена. А Леха нашел родного отца, и она еще не успели сходить на рыбалку, погонять мяч, порубиться в танчики, и много еще чего такого, что делают только папа с сыном.
— Мы к Воронцову Михаилу. В какой он палате?
— В реанимации. Посторонним вход запрещен.
— А мы ему не посторонние, — защищает нас двоих мальчишка. Я его сын, а она — жена!
— Проходите. — Перед нами тут же открываются двери реанимации.
Бежим к третьей палате. Осторожно открываем дверь, просачиваемся внутрь.
В маленьком кафельном помещении прохладно, работают приборы. Воронцов лежит на кровати, и кажется таким слабым и маленьким.
Его голова перемотана бинтами, во рту трубка.
Наперегонки с Лешей бежим к Мише.
Пацан падает на колени, берет руку отца, теребит ее.
— Папуля! Прости меня! Это я виноват.
Приземляюсь к Мише на кровать, жадно разглядываю.
Он такой милый, беспомощный, как новорожденный котенок.
Чудовищная боль внутри меня пронзает острым уколом паники — потерять полковника сейчас, это значит проиграть пари самой себе. Я уже выбрала его себе в любовники и не могу, не имею права отказаться от него.
— Кажется, его веки приоткрылись, — кричит Лешка, бросаясь к лицу отца.
Дергаюсь.
— Нет померещилось
Словно дурной сон. За последние дни в моей жизни произошло событий больше, чем за предыдущие годы.
Раздражающий звонок мобильного отвлекает от Миши.
— Да, — мой голос слаб, еле шевелю губами, боюсь потревожить коматозный сон полковника.
— Красовский! — рычит родственник, полковник полиции Клим.
— Это я уже поняла! — шепчу недовольно.
— Где мальчик?
— Со мной!
— Андреева, у тебя большие неприятности! Мальчишка твой в розыске!
— Детдом уже заявил о пропаже?
— Какой детдом? Не ломай комедию. Знаешь, сколько дают за кражу детей подполковника медицинской службы?
— Ты что-то путаешь, Алексей — сын полковника МЧС Воронцова.
— Нет, милая этот мальчик — сын Серафимы Шурочкиной — подполковника медицинской службы РФ.
Теряю голос совсем, долго кашляю.
— Мать Леши жива?
— Издеваешься? Конечно, жива и здорова! Служит и проживает в Якутске с двумя сыновьями и мужем. Неделю назад ее сын приехал на соревнования по тхэквондо в Москву, и, как ты уже догадалась, пропал! Или ты его украла, пока не знаю. Надо разбираться!
— Черт!
— Черт!
— Черт!
— Полина, оставайся на месте. Назови адрес. Сейчас подъеду, решим, что делать дальше.
Клим отключается, а у меня по-прежнему в ухе звучит:
— Подполковник медслужбы Серафима Шурочкина.
— Леша, ну ты, гаденыш! — шиплю на мальчишку.
Он сутулится, озирается, в поисках возможности сбежать. Не обнаружив лазейки, идет в атаку, нападает словесно.
— Я не при делах! Это был план Тошки! Мы все рассчитали верно, тебя только не учли. Думали, я приеду, заинтересую папаню поиском Антона, таким путем привезу его к маме!
— Таким? Обманным! Зачем? Ваша мама замужем, у нее все хорошо! Или нет? Ваш папа вас бьет, обижает?
— Нет!
— Тогда в чем дело?
— Мы хотели родного папу!
— А-а! Ну, если так, тогда можно было!
— Сарказм?
Внутри меня кипит злость. Ну как так-то? Огромными усилиями воли гашу неконтролируемый всплеск эмоций на глубине подсознания.
Ставлю себя на место Лешки. Возможно, я бы поступила также…
Затем выбираю для себя место матери Леши.
Гадкие ощущения тут же поглощают мое материнское существо. Животный страх потерять ребенка селится в груди.
— Леша, звони дяде и матери, говори, где ты! Так понимаю, и телефон у тебя есть, Шурочкин Алексей!
Кусает губы, выуживает дорогой айфон из внутреннего кармана джинсовой курточки.
— Ясно-понятно!
В этот момент в голове стоят одни маты.
Ну, Полина, когда ты уже пошлешь ко всем чертям свою щепетильность?
Порылась бы в карманах пришельца, нашла бы все улики!
Тут же вспоминаю, как сестра предлагала мне пошвыряться по карманам мужа три года назад. Дуреха! Чистоплюйка! Если бы последовала совету, залезал в карманы Игоря, в телефон. Столько бы времени сэкономила обоим!