– А ты? Почувствовала переход?

– О, да! – зашептала, закатив глаза Нэйка. – Потом расскажу. Это секрет. Даже Питу не говорила. А то начнёт переживать.

– Интересно, нас когда покормят? Я такая голодная! Будто два дня не ела.

– Ну по факту – так оно и было! – рассмеялись подружки.

Всех, вышедших из криосна адмирал приветствовал в столовой, что располагалась над центральным холлом. За ним по кругу шли каюты стажёров. В задней части звездолёта на этом уровне располагался вход в сферический боевой купол, который по объёму занимал пять уровней. Ниже и выше этих уровней стажёрам доступа пока не было. Уровнем ниже располагался медблок и тренажёрный зал, а каюты заняли военные, выше находился мостик, каюты для командования, кают-компания и видеотека и самый верхний уровень – территория адмирала, он был непреклонен и спорил с Тоем до хрипоты, отстаивая оранжерею и бассейн:

– Раз мы строим звездолёт по земным чертежам, будь добр, строить всё, что на нём было: оранжерея даёт дополнительный кислород, бассейн нужен для укрепления мышц после длительного криосна, – доказывал адмирал.

– Не слишком ли много ты на себя берёшь, Тогун? Однажды ты разозлишь меня настолько, что пожалеешь!

– Ты потеряешь всё, что я отдал вам. Уверен, что хочешь рискнуть, Той?

– Уйди с глаз долой, – Той ударил рукой по столу, – мне нужно подумать.

Тогун вышел из кабинета главы альянса с точным чувством победы. И когда при строительстве он увидел, как на борт межзвёздника перегружают с прибывшего с дипломатической миссией корабля с Сониума зелёные свёртки в капсулах, он набрал на коммуникаторе для Тоя лишь одно слово: "Спасибо!", а в ответ получил: "Подавись". Тогун не сдержал улыбки, вспоминая день, когда Той поднялся на борт и первым делом отправился в оранжерею:

– Тебе нравится всё это? – спросил он после долгого молчания.

– Мне – очень. А тебе – нет?

Той пожал плечами:

– Не вижу в этом смысла. Мы и так оборудовали тренажерный зал, видеотеку. Боевого купола тебе было недостаточно? Здесь можно было построить дополнительный криозал и взять в полёт ещё тысячу специалистов. Ведь большую часть времени вы все проведёте в криосне.

– Предел биона – десять тысяч капсул. На земном корабле было всего около трёхсот.

Той помолчал ещё пару минут и выдал радостно:

– Да чтобы ты утонул в своём бассейне, Тогун.

– Зависть – плохое чувство, Той.

– Уйди с дороги.

Больше Той ничего не смотрел на корабле и ни разу больше не поднялся…

Тогун всё ловил себя на мысли, что скучает по своему биону. Разлука пусть с таким, но единственным другом, тяжестью лежала на сердце. Адмирал всё думал – как же приживается его бион в его бывшем корабле, получил ли он силы от него, сможет ли совершить переход? И лицо Мари под тонким пластиком стояло перед глазами: такая милая, такая родная, – сможет ли она открыть свои голубые глаза в обрамлении чёрных ресниц? Сможет ли улыбнуться, чтобы на щеках появились те самые ямочки? Сможет ли произнести его имя? Поцеловать его?

Тогун стряхнул хандру и написал дочери с просьбой о встрече. Она пришла – и будто солнышко осветила всё вокруг.

– Пап, ты представляешь, Биончик выдал нам по дополнительному куску пирога, – сказал, что нам нужна глюкоза! Ну понятно, что он так для профессора сказал, но нам было всё равно! – она улыбалась и Тогун прижал её к себе. Только сейчас он со всей неотвратимостью понял, что вскоре им предстоит расстаться и скорее всего – навсегда. Если его бион не сможет совершить прыжок, то будет вести старый земной звездолёт, пока не найдёт пригодную для жизни планету, дрейфуя в космосе. И если бион всё же погибнет, то погибнут и все на борту, не успев проснуться. В Биончика, как называет биона-2 Айлин, земной бион вложил все свои знания, все воспоминания, все свои карты, что составил во время прыжков. Тогун надеялся, что бион-2 в этом полёте сравнит все имеющиеся у него карты и найдёт путь к дому Тогуна для Айлин.

– Пап, ты чего? Что-то случилось?

– Нет, – Тогун придал лицу беззаботное выражение, – просто соскучился.

– Ааа, ну пойдём тогда купаться! А можно я Нэйку с Питкером позову?

Тогун усмехнулся:

– Ну зови! Куда ж без них.

***

Обратный путь занял куда больше времени, ведь бион вёл звездолёт линейно, не входя в гиперпространство. Он обрабатывал массу информации, поступающей ему из космоса, сравнивал карты в поисках родной планеты адмирала, попутно выискивая пригодные планеты для жизни. Две планеты в соседних галактиках подходили для жизни теонурианцев: имели атмосферу, примерно такую же гравитацию, среднюю температуру и расстояние от своего солнца. Тогун никому не показывал своего внутреннего напряжения, но каждую минуту он ждал, что бион-2 скажет ему: я нашёл! И бион сказал. Тогун не понял в первую секунду, так буднично это прозвучало. Он поднял голову от интерфейса на мостике и пересохшим голосом попросил:

– Бион-2, повтори…

– Я нашёл то, что вы называете: "Галактическая Нить Персея-Пегаса, галактика Млечный путь, рукав Ориона, Солнечная система, планета Земля".

– Переведи на личный коммуникатор.

– Да, адмирал.

Тогун с замиранием сердца смотрел на знакомые планеты на приближающемся трёхмерном изображении: синий Нептун, Уран, Сатурн с его кольцами, газовый гигант – Юпитер, песчаный Марс и… Земля. Голубая точка увеличивалась в размерах и превратилась на голограмме в родную для сердца адмирала планету, сверкая синими боками. Даже можно было увидеть огни городов на ночной стороне. Сердце пустилось вскачь – после стольких лет…

– Командор запретил вам рассказывать. Но вы же мой друг.

– Конечно, я – твой друг! Я так ждал этой новости! Спасибо бион-2!

– Вы утверждаете, что вы – мой друг, но вы так много времени проводите с Айлин…

– Биончик, послушай: ты мой друг, а Айлин – моя дочь, часть меня. У нас схожая кровь и набор генов. Всё, для чего задумывался мной этот полёт, постройка этого корабля и даже ты – вернуть Айлин домой. Твоя главная задача теперь оберегать её и вернуть на Землю в целости и сохранности. Я думал, что ты станешь лучшим другом для Айлин, – её защитником и учителем. Она считает тебя другом – даже дала тебе имя! А у меня есть уже свой бион. Но и с тобой я тоже могу дружить!