Крики девочки переросли в плач. Маленькие кулачки раз за разом ударяли в отцовскую грудь. Куза не видела ничего кроме картин из собственного прошлого. Пламя пожара, последний взгляд матери, задымлённые заросли леса, холод, страх. Не видел ничего иного и Крог, сознание которого вырисовывало тот самый час и чувство потери — самой страшной потери, что мог пережить муж. Самой страшной потери, что мог пережить отец.

— Нет! Папа! Нет! — продолжала рыдать девочка.

Отцовская ладонь прижала Кузу к груди. Ярость и агония окончательно сменились чувством собственной беспомощности. Капли слёз касались цветов, пропитывая собой почву. Вдруг, Куза почувствовала, как что-то влажное прикоснулось и к её плечу. Ещё раз. И ещё. Девочка подняла взгляд и узрела то, что ранее не видел никто. На лице Духа Песков — воина, что метался по полям сражений, словно живой ураган, без всякой жалости к себе и уж тем более к противнику, сверкали слёзы.

— Куз, прошу. Послушай, — ещё никогда голос Крога не звучал столь сдавленно. Ещё никогда Куза или кто бы то ни было, не видел его столь уязвимым. — Меньше всего на свете Крог хочет оставлять дочь. Но если с тобой что-то случится… папа не переживёт. Папа очень хочет остаться! — голос тра’вага дрогнул. — Всегда быть рядом. Но… мы же не можем бросить Лиару?

— Нет, — сквозь слёзы, произнесла девочка.

— И мы не бросим! Крог пойдёт с Лиарой и будет защищать названную дочь. А потом, вернётся за Кузой. Договорились?

— Отец обещает вернуться?

Крог убрал руку за спину и прочертил большим пальцем по лезвию «Кроворуба». Кончик пальца окрасился кровью. Воин показал палец дочери и прислонил к её бурому лбу, прочертив на лице девочки кровавую полосу от лба до кончика носа.

— Тра’вага! — прорычал орк.

Ладони девочки прижались к груди отца так сильно, как только могли. Плач прекратился.

— Эй, дружище? — ударившись лбами с Ку’сибом, промолвил Крог. — Хм-хм! Кусу Крог доверял жизнь. Только Ку’сибу, Крог доверит жизнь дочери, — волк протяжно заскулил, предчувствуя разлуку. — Ну! Не скучай! Береги наше сокровище… и этого кота.

Могучая рука разворошила шерсть на макушке зверя. Кус мягко прикусил ладонь, вызвав на лице Крога улыбку. Как многое они прошли вместе. Как многое они потеряли и сумели найти. Воистину, не было в этом мире существа, столь же близкого Духу Песков.

Губы орка в последний раз прикоснулись ко лбу дочери. Куза прижалась, что было сил, и поцеловала отца в щёку. Их взгляды встретились. Блеск этих зелёных глаз… он будет сопровождать тра’вага, покуда жизнь теплится в его могучем теле. Даже находясь на той стороне бытия, он не оставит её — свою маленькую девочку, свою крошку, свою жизнь. Так же как не оставит и Лиару.

— А теперь… — вдруг, в голосе Кузы прозвучала та самая хищная нотка. На её лице расцвела ухмылка — та самая ухмылка, что обыкновенно цвела на лице её отца. — Иди побеждать! И присматривай за Шеймусом. Он любит попадать в неприятности.

— За этим стариком? — клыкастое лицо округлилось в злобной улыбке. — Ха-ха! Не сомневайся!

Искры в орочьих глазах превратились в настоящее пламя. Сталь меча, казалось, издала треск, разделяя настрой повелителя. Отец выпрямился в полный рост и вобрал освежающий аромат лесов — каждую нотку окружающего естества и духа, коим оно было пропитанно. Всё окружение наполняло орка силой. В сей час, он был силён — сильнее, чем Дух Песков, сражавшийся под знаменем «Кровавого Клинка» и отбиравший жизни на арене. Сильнее, чем чудовище, что в одиночку обрушивалось на воинство барона Каствуда и несло за собой лишь смерть. В сей час, Дух Песков был сильней, чем когда бы то ни было. Пришло время выполнить тра’вага и омыть кровью клятву. Пришло время вступить в финальное сражение — битву за новую жизнь.

1

— Чёрные рыцари покидают стены форта. Много рыцарей. Идут на юг.

— Хм! Отче-Небо благословил поход Бакрута! — Железный Кулак сжал старую латную перчатку, что являлась не просто символом клана или фамильной реликвией, но и символом самого Бакрута, и данной им клятвы. Сковавшая руку сталь, ответила золотыми проблесками. — Молодец, Аорок! Время начинать охоту!

— Антареса будут охранять, — угрюмо буркнул орк с огромным ятаганом за спиной. — Как вождь собирается достать генерала?

— Битва Бакрута — дело Бакрута, — старый орк окинул взором собственных воинов и сжал в руке старый, повидавший сотни сражений, тесак. — Ваше дело — выполнить тра’вага.

Воин склонил голову и прижал кулак к груди. Несколько лет назад именно этой рукой, Аорок Секач принёс кровавую клятву вождю «Железного Кулака». Именно эту клятву Аорок был готов выполнить, невзирая на любую опасность. Тра’вага — воин, вождь, клан.

Как и Секач, все его братья по оружию вели скорые приготовления. Багатуры точили клинки и подгоняли доспехи. Из клыкастых уст слышались скупые молитвы, обращённые к Отцу-Небу, а каждый взгляд выдавал предвкушение грядущей битвы. Народ орков был буквально создан для ведения войны и даже спустя несколько веков с момента создания их предков, тра’вага продолжали олицетворять собой эту идею. Ранаарские воители не страшились смерти и готовились пойти так далеко, как поведёт их голос вождя. Однако в сей час Бакрута тяготили иные мысли…

— Вождь, рыцарей слишком много, — приблизившись в компании Нары, промолвила Су’ура. Во взгляде молодой орчихи зрела тревога. — Если хотим победить, то нужно бить хитро. Нужно отрезать Антареса от других или подготовить засаду. Нельзя сражаться. Нужно охотиться.

— Не поможет, — скупо буркнул вождь, продолжая собирать снаряжение для битвы и комплектовать скакуна. — Рыцари не дураки.

— Но идти в бой — самоубийство. Даже с тра’вага.

— Су’ура исполнила роль. Бой Бакрута — дело Бакрута.