других мясоедов, охотившихся на них, — не сумевших питаться травой и

жёсткими растениями саванны! И опять с их вымиранием не исчезла жизнь на

Земле, что поделаешь!

Правда, всё это — не аргумент для пустого замусоривания природы и браконьерствования!

Как и не аргумент плакать о чрезвычайно редких видах. Дело в том, что

биологический вид — в самом классическом понимании как группа особей,

дающая при скрещивании 100% плодовитое потомство, — по достижению

критического числа особей неизбежно вымрет от последствий инбридинга.

Поэтому всё спасение редких видов, которых осталось на свете меньше 3

тысяч особей, не имеет никакой пользы. Эти виды обречены при любом

раскладе. И никакого «Адама и Евы» тут не будет. Инбридинг уничтожит

этот вид довольно быстро. Поколений за десять-пятнадцать, не больше.

И, конечно же, «футурологи» очень плохо предсказали возможный климат

неоцена. Он сам зависит не только от распиаренных парниковых газах,

самый «сильный» из которых по истинно парниковому эффекту — водяной пар.

Имеется зависимость от активности Солнца, которая мало предсказуема на

нынешнем этапе изучения оного. Как и от того, какие организмы в будущем

будут доминировать по флоре и фауне. Если это будут засухоустойчивые

растения вроде трав, климат будет суше и намного более континентальным,

если деревья — наоборот. Кстати, создаваемый растениями и всеми массово

распространёнными животными микроклимат также важен, он создаёт

возможность развития новых видов. В том числе, и самих растений.

В зависимости от условий микроэволюция может дать много «не видовых»

трансформаций одного и того же вида. Пример — дарвиновые вьюрки. Они

изменились для поедания строго определённых видов пищи, особенно сильно

для этого изменилась форма их клювов. Однако, за неполную сотню лет,

из-за того, что пища стала почти одинаковой — люди в немалой степени их

подкармливают, — клювы у вьюрков стали всё больше похожи друг на друга. И

это в различных популяциях данного вида! Сходный образ жизни немало

создаёт «конвергентную» специализацию. Учитывать это явление при

моделировании нового вида обязательно!

И климат будем меняться в зависимости от того, какая флора и фауна будет на данной местности

доминировать. И сами перемены климата, сезонность и связанные с ней

различные изотермы тоже будут влиять на эволюцию живых организмов! Если

сам климат меняется быстро и часто, то генералисты — приспособленные к

очень широкому спектру условий обитания — выживут в немалом числе и

вытеснят организмы-специалисты их ниш, где сами могут жить. Если климат

долго стабилен, — всё наоборот. Но только «стабильный» вариант при любой

серьёзной долговременной — никакая кратковременная катастрофа виды,

кроме видов-эндемиков и вымирающих видов с числом ниже порогового для

предотвращения инбридинга, не уничтожает нигде и никогда! — катастрофе

куда более уязвим, и привычная экосистема быстро умирает.

Поэтому спорить, какой вариант более устойчив, нет смысла. Генералисты всегда

устойчивее специалистов, и сами специалисты при отсутствии постоянных

перемен условий жизни получаются именно из них.

Вот, что надо учитывать по геологии и климату, чтобы смоделировать полноценную

экосистемы. как прошлого, так и настоящего. И будущего тоже.

Предисловие по биохимии и микробиологии.

Также «футурологами» упускается аспект биохимии организмов будущего, и всякая

возможность эволюции в этом направлении — тоже. Их творения имеют

строго ту же самую биохимию и набор адаптаций, что и животные

настоящего, чуть реже, прошлого. Из этого упущения следует другое: нет

принципиально новых групп организмов. А простор для направлений эволюции

тут отнюдь не маленький. Причём, даже в одном классе или отряде. Пример

— покрытосеменные. После мезозоя они вскоре разделились на однодольных и

двудольных, заняв то число экологических ниш, которые их древние