— Нет, мадам, — помотала головой Элен, не пряча глаза. — Я… хм… — она закусила губу, накрутив на палец цепочку. — Скорее, я коллега этого Финстера, если можно так выразиться. И он поступил очень некрасиво, взявшись за Хесса вперед меня.

Марта не стала комментировать.

— Так ты уже все знаешь, — пожала плечами она. — В газетах же написали: «Настиг гражданский исполнитель Комитета Следствия Ложи и свершил правосудие».

— Мне хотелось бы знать подробности, — как бы робко сказала чародейка.

— Милочка, — фыркнула Марта, выпятив губу, — а ты думаешь, мы стояли рядышком и смотрели, как он его убивает? Нет, дорогуша, мы тряслись и писались со страху, а наши гости держались за наши мокрые юбки, пока они там курочили спальню. Хотя, — она вздохнула, кривя губы в усмешке, — крысолов твой оказался благородным и заплатил за выломанную дверь.

— И все?

— Газетчики уже все вынюхали и обо всем написали, — снова пожала плечами Марта. — Ни я, ни девочки ничего сверх того, что написано в газетах, не скажем, — добавила она непреклонно.

— Но, — Элен поерзала на кровати, теребя несчастную цепочку, — может быть, вы хотя бы запомнили, как он выглядел?

— Да как он выглядел… — вздохнула Марта, сложив руки на колени. — Как обычный мужик. Высокий, здоровый, в плаще, в шляпе — дождь был, грязи мне нанес, натоптал, помню. Железяками увешанный весь, как на войну собрался. Лица только не помню, — нахмурилась Марта, честно пытаясь вспомнить, — но ничего такого особенного. Разве что… — она осеклась. — Разве что странный. Понимаешь, — она подалась чуть вперед, понизив голос, — он когда вошел, все в потолок таращился. Как будто точно знал, где этот Хесс с девочками развлекается. Как будто видел его. Я ему: «Здравствуй, милый друг, добро пожаловать», а он: «Рудольф Хесс», — карикатурно пробасила Марта, нарочито вкладывая как можно больше безразличия. — И голос еще такой, как мертвый какой-то, неживой. Я потом подумала, может, он отравы колдовской напился, ну, чтоб с колдуном справиться, а тогда испугалась и ой, не зря. На дверь ему указала, ребят попросила, чтоб проводили.

— А он?

— А он отметелил их за милую душу, — махнула рукой мадам Анжелика. — Девочки потом два дня в сестер милосердия с ними играли. Довольные, увальни, ходили — столько внимания женского бесстрашным заступникам за пару синяков и ссадин.

Элен улыбнулась, прикрыв глаза.

— Потом твой крысолов вломился к этому Хессу в спальню, они немного поговорили и подрались. Так Хесс и помер, без портков, с мудями голыми, прости Господи, — Марта осенила себя знаком и подержалась за дубовое святое пламя, покоящееся на величаво вздымающемся мощном бюсте.

— Они просто дрались или?.. — насторожено повернула белокурую головку Элен.

— Нет, гремели, — возразила Марта. — Да так, что весь бордель ходуном ходил.

— Хм, — чародейка потерла кончик носа, — значит, Хесс тоже сопротивлялся…

— Уж чего не знаю, того не знаю, — развела руками мадам Анжелика. — Я и так тебе лишнего сболтнула из-за твоей… капли влюбленности, — презрительно фыркнула она. — А может, просто дура старая.

Чародейка чуть наклонилась, подаваясь вперед, и заговорщицки, горячо прошептала, плутовски улыбаясь:

— Раз уж вы сболтнули лишнего, может, не стоит на этом останавливаться?

— Знаешь, милочка, — нахохлилась Марта, став похожей на маленькую, круглую недовольную птичку, — мне дорог мой скромный дом греха и разврата.

— А если так? — шепнула Элен. В ее пальцах оказался кошелек, судя по всему, плотно набитый ассигнациями.

— Нет, дорогая, — упрямо и гордо отказалась Марта, — оставь-ка свои деньги при себе. Купи себе модные чулочки.

Элен виновато склонила голову, пряча кошелек.

— А если, — она снова подалась вперед. Марта ненароком заглянула в целомудренный вырез ее платья и невольно представила, какая у нее грудь. — А если вот так? — чародейка вытянула из-за кружевной манжеты рукава маленький флакончик из мутного стекла.

Глаза Марты расширились и алчно заблестели.

— Капля влюбленности? — шепнула она, нетерпеливо облизываясь.

— В обмен на чуточку искренности, — подмигнула Элен.

Марта встала, поправляя юбки, шагнула к чародейке, воровато оглянулась, как будто кто-то мог наблюдать, и пожала протянутую руку Элен, незаметно перенимая флакончик гламарии. Ее ладонь была маленькой, мягкой, нежной, прохладной. От легко прикосновения по спине парой змеек пробежал холодок и остался приятным чувством пониже пупка. Марта передернула плечами. Пухлые щечки мамы стыдливо зарумянились.

— Я слышала, у вас есть друг, — прошептала Элен. — Дорогой, милый друг, который никому не даст вас в обиду. И я слышала, что это он первым прибыл на место происшествия.

Марта подошла к полкам, где стояли флаконы с духами, мазями, притираниями, пудра и прочее женское оружие против возраста и соперниц. Спрятала флакончик гламарии.

— Ты слушаешь очень много лишнего, — повернувшись и подбоченившись, нравоучительно заметила она. — Но если думаешь, что меня связывает с моим милым другом нечто большее, чем просто деловые отношения, то зря. Он не увлажняет мне тоскливыми слезами грудь и не жалуется на тягости службы.