Сидя на кухне с чашкой горячего кофе в руках прокручивала в голове воспоминания о церемонии прощания с Моникой. До сих по не могу поверить, что люди могут быть настолько гнилыми и жестокими, если их черноту не может рассеять даже смерть ребенка, то этот мир просто обречен. Нечего тут спасать, Судьба. Зря ты затеяла эту миссию, они погубят землю своим безразличием и черствостью даже без участия демонов.

Я тряслась у деревянной коробки, в которую положили мою девочку, умоляла бросить меня в яму вместе с ней, что бы ей там не было одиноко, и отчетливо слышала добивающие ядовитые фразы, которые словно шипы терзали до крови мое саднящее сердце:

– Зачем так по брошенке убиваться? Родят еще своих, рыдает тут по чужому как полоумная.

– Наверное жалеет, что не успели удочерить и не получили выплаты от государства.

– Какова актриса, гляньте! Видно же, что все это спектакль. Постыдилась бы, на похоронах такой цирк устраивать!

Твари! Как вас только земля носит? Ненавижу! Будь моя воля сожгла бы все тут дотла, вырвала ваши поганые языки с корнем, повесив на колья, что бы вы, глядя на них каждый день, понимали – слова могут ранить сильнее любого оружия. Кори и Элли быстро заткнули нахалкам рты, но слова достигли цели, поселив внутри огромное желание, разорвать собственными руками тех, кто посмел произнести такое здесь.

Для вас в подземном царстве приготовлены самые жуткие пытки: души разорвут на мелкие куски, соединяя снова, тяжелые цепи станут вашими друзьями на ближайшие тысячелетия, а острые кинжалы будут остервенело рассекать оболочку, причиняя ужасные мучения. Всем будет плевать на ваши истошные крики и мольбы о помощи, адское пламя заглушит даже самый громкий рев, уничтожая любое воспоминание о бесполезных грешных жизнях.

– Нао, ты дома? – в двери просунулась голова Алекса, отвлекая меня от размышлений.

– Конечно, где же мне быть? Ты поздно сегодня, случилось что-то?

– Слишком большая поставка, долго возились – ответил ангел, согревая замерзшие руки дыханием – выйдешь на крыльцо? Покажу тебе кое-что, только надень теплую одежду, очень холодно.

Желания не было абсолютно никакого, но и обижать Алекса не хотелось, быстро набросила куртку и вышла из дома.

Брови удивленно поползли вверх:

– Это же…это…

– Да, первый снег, милая! Прекрасно, не правда ли? И теперь мы можем даже прикоснуться к нему. Попробуем?

– Очень красиво. Волшебно.

Крупные снежные хлопья плавно спускались на землю, с каждой минутой их становилось больше, вперемешку с резными снежинками они кружились в невероятном танце, от которого захватывало дух.

– Протяни ладонь, Нао, попробуй поймать одну.

Я послушно выполнила просьбу, но от прикосновения к теплой коже белоснежные красавицы молниеносно таяли, превращаясь в грустные капли.

– Ну вот – протянула расстроено и поджала губы.

– Держи перчатку и попробуй снова – улыбнулся Алекс, обнимая меня за талию.

– Получилось! Смотри, какая большая и такая прекрасная. Ой…

Я слишком близко поднесла ее к лицу, и снежинка растаяла от моего горячего дыхания. Алекс рассмеялся, а я не смогла сдержать улыбку.

– Как я рад, что мои любимые губы снова улыбаются – произнес, легко целуя. Девочка моя, давай потихоньку возвращаться к жизни, ладно?

– Ты просишь о невозможном. Как я могу забыть, скажи? Как я могу отпустить? Это слишком жестоко по отношению к Монике.

– Милая, ну что ты, я бы не стал просить о таком, не посмел бы! Мы никогда не забудем наше солнышко, не тронем ее комнату, не уберем расставленные фото, будем навещать, приносить свежие цветы и игрушки, она всегда будет жить в наших сердцах, а мы должны жить дальше, почитая память о ней. Знаешь, у землян есть отличная фраза «Человек жив, пока о нем помнят». Как считаешь, мы должны попробовать жить дальше? – поглаживая выбившиеся из прически волосы, спросил ангел.

Я задумалась, а ведь он прав, жить дальше это не значит забыть, я буду существовать в память о маленьком солнышке, чтобы она не переживала, глядя на нас с небес и не расстраивалась.

– Давай попробуем, мой ангел. Я буду стараться – ответила, нежно целуя в щеку.

– А я буду рядом, чтобы тебе в этом помочь.

Мы еще долго стояли, прижимаясь друг другу и восхищаясь вступающей в силу зимой, не понимая, как на этой черной земле может быть что-то столь прекрасное, разве она достойна этого?

– Кори, это ни в какие ворота уже! Мэрия отказала нам в выделении средств на закупку теплой одежды и одеял для дома престарелых – выкрикнула, влетая в кабинет женщины, и плюхнулась на диван.

– Ну, я не удивлена, каждый год одно и то же, повезет, если с третьего раза допросишься – пожала плечами начальница и устало откинула голову на спинку кресла.

– Средств совсем не осталось?

– Элли говорит, что нет. Последнее мы отдали на детский приют, я даже не смогу выплатить зарплату в этом месяце.