Человек с ухмылкой тоже встал, и растопырил руки, и раскрыл рот. Зубы у него были хороши для человека, но медвежьим все-таки уступали. Однако медведя это зрелище, как видно, убедило. Он снова спустился на четвереньки и закосолапил в лес.

– Теперь это мое дерево, - сказал человек.

– Не слишком завидное имущество, - заметил Эльвин.

– А мед он весь съел, - добавил Артур Стюарт.

– Дерево мое и вся земля вокруг тоже, - сказал человек.

– Но что ты намерен с ней делать? На фермера ты не похож.

– И намерен спать здесь, и чтобы никакие медведи при этом не тревожили мой сон. Я просто должен был показать ему, кто здесь хозяин.

– Значит, ваш талант нужен только для того, чтобы заставить медведей убраться с дороги?
– спросил Артур Стюарт.

– Зимой я сплю под медвежьей шкурой. Я улыбаюсь медведю, а он скалит зубы на меня, пока я не сделаю с ним все, что захочу.

– А ты не боишься, что когда-нибудь встретишь медведя под стать себе? мягко осведомился Эльвин.

– Нет, приятель, не боюсь. Моя ухмылка - королева всех ухмылок.

– Император ухмылок, - сказал Артур Стюарт.
– Наполеон!

Ирония Артура была недостаточно тонка, чтобы ускользнуть от человека с ухмылкой.

– У твоего мальчишки слишком длинный язык, - сказал он.

– Это помогает мне коротать время, - сказал Эльвин.
– Ну, раз уж ты оказал нам услугу и прогнал медведя прочь, здесь, пожалуй, можно построить каноэ.

Артур Стюарт посмотрел на него, как на безумного.

– Зачем нам каноэ?

– Я ленив и хочу спуститься вниз по течению в нем.

– Мне все равно, что вы с ним будете делать, - сказал незнакомец. Плывите, тоните, несите его над головой, съешьте его на ужин - только здесь вы ничего строить не будете.
– Ухмылка так и не сходила с его лица.

– Ты только погляди, Артур, - сказал Эльвин.
– Этот парень даже имени своего назвать не хочет и теперь скалит зубы на нас.

– Ничего не выйдет, - сказал Артур Стюарт.
– На нас скалились политиканы, проповедники, колдуны и крючкотворы - у тебя зубов не хватает, чтобы нас напугать.

Тут незнакомец направил свой мушкет прямо в сердце Эльвину.

– Ну, тогда я больше не буду улыбаться.

– Я вижу, в этих краях не принято строить каноэ, - сказал Эльвин. Пойдем-ка отсюда, Артур.

– Не спешите так, - сказал незнакомец.
– Мне думается, что я окажу услугу всем своим соседям, не дав тебе сойти с этого места.

– Начнем с того, что никаких соседей у тебя нет.

– Каждый человек - мой сосед и ближний. Так сказал Иисус.

– Мне помнится, он особо выделил самаритян - а самаритянам меня нечего опасаться.

– Я вижу перед собой человека с котомкой, которую он прячет от меня.

Это была правда, потому что Эльвин носил в котомке свой золотой лемех и старался прятать ее за спиной, чтобы люди не заметили, как лемех шевелится, что тот проделывал время от времени. Но в ответ на слова незнакомца Эльвин перенес мешок вперед.

– От человека с ружьем мне нечего прятать.

– Приходит человек с котомкой и говорит, что он кузнец. Но единственный его спутник - мальчишка, слишком тощий и хилый, чтобы обучаться такому ремеслу. Зато он как раз пролезет в чердачное окошко или в щель под кровлей. А взрослый поднимает мальчишку высоко своими сильными руками, чтобы тот пролез в дом и открыл вору дверь. Поэтому, пристрелив тебя на этом самом месте, я окажу большую услугу миру.

– Было бы чем поживиться взломщику в этом лесу, - фыркнул Артур Стюарт.

– Ну, дуракам закон не писан.

– Ты лучше направь свое ружье в другую сторону, - посоветовал Артур Стюарт.
– Если хочешь и дальше им пользоваться.

Вместо ответа незнакомец нажал на курок. Дуло полыхнуло пламенем и взорвалось, разлетевшись на куски, словно ручка старой метлы. Пуля медленно выкатилась из него и шлепнулась в траву.

– Посмотри, что ты сделал с моим ружьем, - сказал незнакомец.

– Не я нажимал на курок, - сказал Эльвин.
– И тебя предупреждали.

– Но ухмыляться ты так и не перестал, - заметил Артур Стюарт.

– Такой уж я веселый парень, - сказал незнакомец и достал большой нож.

– Нравится тебе этот нож?
– спросил Артур Стюарт.

– Мне его дал мой друг Джим Бови. Я ободрал им шесть медведей, а бобров и не сосчитать.

– Тогда посмотри сперва на дуло своего мушкета, а потом на нож, которым так гордишься, и подумай как следует. Человек с ухмылкой посмотрел на мушкет, потом на нож.