Я не могу дышать. Слезы беспрерывно текут из зажмуренных глаз, а звуки рыданий утопают в моей ладони. Все очень плохо. Мне не справиться с этим проклятьем в одиночку. Слишком много монстров окружает меня.

Я даже не понимаю, в какой момент поднимаюсь на ослабшие ноги и иду в ванную, долго умывая лицо холодной водой, пока кожу не начинает болезненно покалывать. Только сейчас это чувствуется лучше, чем глоток свежего воздуха. А вернувшись в комнату, я с тоской бросаю взгляд на свое отражение в зеркале.

Мне необходимо прийти в чувства. И как можно быстрее.

Как в тумане, я добираюсь до балкона и замираю возле больших мраморных перил, обречено опершись на них ладонями.

Дыхание замедляется, а последние отголоски истерики растворяются в ночной тишине.

— Зачем ты меня спасла? — шепчу в ночное небо, надеясь, что звезды донесут ведьме о моей боли, о том, что она спасла меня, чтобы отправить в ад.

Дрожь от прохлады усиливается, и мое мнимое спокойствие крошится на мелкие осколки, выпуская на свободу порыв тревоги за свое будущее. И оно страшит меня, отчего я до боли врезаюсь ногтями в каменные перила.

Все будет хорошо. Ты совсем справишься, Джансу.

Снова зажмуриваюсь и резко выдыхаю, еще крепче сжимаю руками мраморные перила, ощущая, как быстро ладони покрываются холодным потом. Сердце то замедляется, то колотится как бешеный моторчик. Все это слишком сложно. Каждая эмоция сейчас кусается как никогда.

Крик испуга застревает в горле, когда внезапно мою талию словно тисками сдавливают чьи-то ладони. От неожиданности я распахиваю глаза и начинаю быстро глотать воздух, пока одна из рук мужчины не оборачивается вокруг моего горла. Прямо сейчас Джафар Аль Нук-Тум буравит меня мрачным огнем своих диких глаз. В них что-то изменилось.

Одним движением он вжимает меня в крепкую грудь, только его мощная пятерня по-прежнему держит мое горло, но уже слабее, позволяя мне проталкивать в горящие легкие так необходимый им воздух.

— Отпусти меня… — сипло слетает с моих губ, а глаза вновь заволакивает мутной пеленой слез.

— Я бы и сам хотел этого.

— Если ты не веришь мне, то покончи со всем этим прямо сейчас и отпусти меня, — шиплю прямо ему в губы, до боли вонзая ногти в крепкую кисть мужчины.

Но вместо того, чтобы прислушаться к моим словам, Джафар делает то, чего я ожидала меньше всего, и мое дыхание теряется в яростном, жестоком поцелуе…

Голова кружится от того, с какой яростью мужские губы завладевают моими. Рычание обжигает самые недра легких, а ладони, сдавливающие мое горло со всех сторон, лишают какой-либо возможности воспротивиться.

И все же я пытаюсь, потому что ещё мгновение, и я просто задохнусь горячим терпким вкусом этого мужчины, проникающим в мою кровь подобно яду. Вот только противоядие кроется в его языке, который с жадностью зверя толкается мне в глотку. Вынуждает мой пульс биться по венам с удвоенной силой.

Я даже не замечаю, в какой момент начинаю стучать по каменным плечам, умоляя дать мне спасительный вздох, лишь ладони, охваченные жгучим пламенем от бесконтрольных ударов, помогают сохранить мое шаткое сознание.

И я добиваюсь своего, когда с гортанным рычанием Джафар все-таки отрывается от моих губ, позволив мне с жадностью втянуть так необходимый кислород.

Часто моргая, совершенно ошарашенная происходящим, я осмеливаюсь посмотреть в его чернеющие дикостью опалы. В них разгорается пламя. Хорошо, что взглядом нельзя свернуть шею, уверена, я уже замертво свалилась бы к его ногам. Хотя его руки, все еще держащие меня в цепкой хватке, являются не меньшей угрозой. А все из-за того, что уже во второй раз он приходит к ошибочному выводу, считая меня использованной другим.

— Я ненавижу тебя за то, что ты делаешь со мной.

Каждое слово мужчины кричит о том, что в его сердце кипит ярость, и, похоже, он собирается сжечь ей меня дотла.

— Так избавься от меня, — с трудом выдавливаю из себя членораздельную речь.

— Признайся мне, что ты трахалась с моим братом, и я сделаю это. Не сомневайся.

Я уже было открываю рот, чтобы выплюнуть так нужную ему ложь, как снова закрываю.

— Я больше не собираюсь перед тобой оправдываться, — поудобней перехватываюсь за крепкие жилистые руки, чтобы облегчить жжение на шее от его хватки. Только он не ослабляет ее. Раздражение смешивается со страхом, злостью и новой эмоцией, что бушует от малейшей близости с этим мужчиной. И все же из-за жестокого обращения с моим телом злость вырывается вперед, развязывая мой язык. — Ты больше не напугаешь меня, — голос начинает дрожать от подступающих слез, но я проглатываю их. — Не сейчас, так завтра я спрыгну с этого балкона. Ни завтра, ни послезавтра я не достанусь ни тебе, ни твоему брату. Никому. Я лучше сдохну, чем позволю вам обращаться со мной…

— Кус ом мак!!! Заткнись! Закрой свой рот, ведьма! — рёвом обрывает он мою жалкую речь и одним ловким движением забрасывает меня к себе на плечо.

Внутри что-то сжимается от поднявшейся к горлу горечи, и на мгновение я теряюсь в охвативших меня эмоциях.

Яростными шагами он заходит в комнату и так же небрежно бросает меня на кровать. От столь резкого столкновения с матрасом я подпрыгиваю с глухим аханьем.

Я даже не рискую пошевелиться, так и лежу, пытаясь восстановить дыхание, уставившись в потолок стеклянным взглядом. Еще чуть-чуть и расплачусь, а этого мне хочется меньше всего. И я глотаю слезы, уже покалывающие нос, под оглушающий грохот сердца, который в тишине, кажется, раздается на всю комнату. А потом слышится громкий хлопок и щелчок, и я вырываюсь из оцепенения, по звуку понимая, что Джафар закрыл балкон.