Кажется, молчание становится подозрительно долгим.

— Конечно нет, — отвечаю я, но после такой большой паузы, что и дураку понятно, что это неправда.

— Конечно, — эхом отзывается Александр, сосредоточенный на дороге.

Остаток пути мы проделываем молча, и у моего дома Александр настаивает вновь взять мой чемодан. Обессиленная, я ему позволяю. Отлично покаталась туда-сюда с вещичками. Судя по всему, это самый короткий переезд к парню, который у меня когда-либо был.

В квартиру я его не пускаю, оставив на пороге.

— Пока, — говорю и пытаюсь закрыть дверь, но Александр не позволяет.

Своей сильной мускулистой ручищей он без проблем держится за дверь чуть выше моей головы.

— Настя, — предупреждающе говорит он, — пожалуйста, помни, что больше я тебе ни в чем не врал. Все остальное было правдой. И все, что я тебе предлагал, тоже. Понимаю, тебе нужно время, но, как только будешь готова, позвони мне.

Кто был хуже: Ярослав, который не просто изменил мне, а сделал предложение другой девушке, или человек, чьего ребенка я носила под своим сердцем по воле судьбы? На долю секунды мне хочется обнять Александра, прижаться к широкой груди, но я мгновенно подавляю в себе этот порыв.

Вместо этого нагло вру:

— Я никогда тебе не позвоню. — И снова пытаюсь закрыть дверь.

На этот раз в проеме появляется и нога, которая точно не позволит мне остаться в долгожданном одиночестве.

— Настя. — Его голос звучит почти как молитва, отчего внутри меня все переворачивается.

— Мне больше нечего тебе сказать.

— Потом поговорим, — соглашается Александр и наконец отступает.

Но вместо желанной свободы я чувствую лишь холод одиночества. В тот момент, когда кажется, что он сейчас развернется и уйдет, он снова делает шаг вперед и в каком-то сумасшедшем порыве оставляет на моих губах невесомый поцелуй.

И тогда моя оборона окончательно рушится, но, к счастью, он успевает уйти быстрее, чем я — в этом признаться.

Тем вечером я ласкаю себя, вспоминая, как он в наш единственный раз называл меня красивой и с каким обожанием смотрел на мое обнаженное тело. В этой фантазии я признаюсь ему в любви, и он отвечает мне тем же, но я не хочу это анализировать. Пока не хочу.

Провожу рукой по голому, пока еще плоскому животу и думаю о том, что совсем скоро все изменится. Уже изменилось, но скоро еще больше. Я больше не буду ходить на работу в «Аркитель», полдня обмениваться с Миланой шуточками и трахаться с собственным начальником. Потому что ни один из Волковых мне теперь не начальник.

Дни до пятницы проходит как в тумане. Я мечусь между страданий из-за того, что у меня нет работы, и страданий из-за того, что так и не рассказала маме о своей беременности. Мысли о Волкове гоню прочь, хотя не очень-то получается.

Он должен был остановить меня в ту ночь, должен был сказать, что я обозналась. Но нет, он осознанно переспал со мной — и ладно бы просто переспал, так еще и с такими последствиями. Судя по тому, что я успела узнать о нем за недолгий срок нашего знакомства, Александр не бабник, чего бы там Ярослав ни плел. В отличие от своего брата. И в то же время понять и принять его поступок я пока не могу.

Из-за утренней тошноты я почти перестаю есть — все, что сейчас готов переваривать мой организм, это пресловутые макароны и яблоки. Остальное, простите за подробности, моментально лезет обратно.

Когда в квартире заканчиваются места, в которых можно бы прибраться, я сажусь на тот самый диван, где отказался спать Александр (вполне себе мягкий диван, надо сказать), признаю свое поражение и понимаю, что мне нужно что-то делать. Так больше продолжаться не может.

В этот момент звонит телефон, и я недолго думая нажимаю «принять».

— Настюшечка, — сладко поет Милана, — ты же помнишь, что обещала мне дачу и напиться?

— Помню-помню. Завтра прям с утра?

— Завтра прям с утра.

Прежде чем задать следующий вопрос, я набираю в грудь побольше воздуха.

— Как там в офисе?

— А что в офисе? На болоте — и то веселей. С тех пор как ты ушла, тут ничего интересного не происходит. Правда, ходят слухи…

— Та-ак, — улыбаюсь я.

— Ходят слухи, что наши начальники что-то между собой порешали, и Ярослав теперь единоличный владелец «Аркители». Александр с понедельника в офисе не появлялся и никаких признаков жизни не подает. Говорят, укатил обратно в свою Англию и больше не вернется.

Вдруг это правда? Вдруг Александр и впрямь уехал, и теперь мне придется разгребать все это в полном одиночестве?

— Как укатил?

— Вот так — взял и укатил. А вы, я смотрю, и правда сблизились за прошедшее время. — Я представляю, как Милана подозрительно прищуривается на том конце провода. — Между вами все-таки что-то есть, я права? Он так на тебя все время посматривал из своей стекляшки, что мне страшно становилось.

Я выдавливаю из себя смешок.

— Он? Посматривал? Тебе, наверное, показалось.