Гаснет свет.

Театр. Авансцена. Слева на столике телефон. С левой стороны входят П а р д а е в и А з и з о в с букетом.

А з и з о в. Да, Равшанбай, ты слышал? Новый директор пришел!

П а р д а е в. Еще один?

А з и з о в. Да. Третий день уже сидит. (Подходит к телефону и пробует набрать номер.)

П а р д а е в. А кто, не знаешь?

А з и з о в. Понятия не имею. Кто-нибудь!.. Нам-то что? Мы нештатные, появимся раз-другой на худсовете… (Снова набирает номер.)

П а р д а е в. Что, в нас одних только дело? А театр, зрители?

А з и з о в. Не волнуйся, о них найдется кому позаботиться. Без нас с тобой. А нам что? Был бы такой директор, чтоб на наши свадьбы артистов давал… (Стучит по рычагу.) Не работает. Чертов телефон!

П а р д а е в. Брось, Аюбходжа, ты же и сам так не думаешь… Пошли?

А з и з о в. Пошли.

Уходят вправо. С левой стороны, разговаривая, появляются И с а х а н о в и С а л и м а.

С а л и м а. Пулат Исаханович, что за человек новый директор?

И с а х а н о в. Не знаю.

С а л и м а. Ну уж, не поверю! Вы в нашем мире всех знаете!

И с а х а н о в. Всех знаю, а его не знаю.

С а л и м а. Темните, наверно!.. (Смеется.)

И с а х а н о в. Зачем мне темнить!.. Первый раз его вижу.

С а л и м а. Выходит — новая звезда на нашем небосклоне?

И с а х а н о в. Пока я еще не понял, звезда или комета… Три дня сидит, никого не принимает, личные дела смотрит. Кто его знает, что у него на уме: кнут? или пряник?

С а л и м а. Действительно, темная личность.

Слева появляются, разговаривая, К а м а р о в, Н а з и м о в, Б а й м а т о в.

К а м а р о в. Если это Ворисов, так я его знаю: он в бане работал.

Н а з и м о в. Ну уж, Курбан Камарович!.. Разве из бани в театр приходят?..

К а м а р о в. Так он же не прямо из бани… (Смеется.) Он еще в парикмахерскую заходил!

Б а й м а т о в. Слышал бы он вас… Вы бы поосторожней — как-никак начальство… Я его, между прочим, издалека уже видел. Такой… фотогеничный.

К а м а р о в. Значит, он!.. Одет так модненько, да? Он, точно!.. Он в архиве работал, а я у них музкружок вел.

Б а й м а т о в. В архиве?.. Вы же говорили — в бане?

К а м а р о в. Одно другому не мешает.

Н а з и м о в. Не могу понять: как это можно? Я вот всю жизнь в одном театре работаю…

К а м а р о в. Ну да: другого-то у нас нету!..

С а л и м а (почти одновременно). Понятно — вы же артист…

Б а й м а т о в (Салиме). Похоже — он тоже артист!

С а л и м а. А вот говорят, новый директор — очень скромный человек. Три дня сидит, никуда не показывается, изучает личные дела…

К а м а р о в. Во-во! Его метода. Как придет на новую должность, запирается на три дня в кабинете, требует к себе личные дела; все думают, он их изучает, волнуются, а он в окно смотрит. А потом собрание назначит…

Н а з и м о в. Курбан Камарович! Так легко и оклеветать человека!

К а м а р о в. Да я — что?.. Скроешь болезнь — лихорадка выдаст.

Н а з и м о в. Зачем же заранее подрывать авторитет директора?..

К а м а р о в. Правильно, правильно — он с этим сам справится!..

И с а х а н о в. Ну ладно. Поболтали — хватит. Через несколько минут худсовет — там поговорим… А где Завкибеков?

К а м а р о в. Опоздает немножко.

И с а х а н о в. Почему?

К а м а р о в. Дело есть.

И с а х а н о в. Какое дело?

К а м а р о в. Да мы с ним спор затеяли…

И с а х а н о в. Спор?..

К а м а р о в. Да. Но это пока тайна…

Слышен отдаленный шум подъехавшей машины.

И с а х а н о в. Взрослые люди, а ведете себя, как мальчишки… Ну, пошли. Кажется, это директор подъехал.

Слева торопливо входит Х а т и м а.

Х а т и м а. Скажите, правда, что у вас новый директор — товарищ Ворисов?