— Фальшивая принцесса для фальшивых людей. Ты нашла своё призвание.

Девушка поджала губы и вылетела из комнаты. Наверное, с его стороны неразумно было так разговаривать с будущей королевой — оказалось, что Элира единственная выжившая наследница. Но он ничего не мог с собой поделать.

2.02

Тин очнулась в пустой комнате на огромной кровати и шёлковых простынях. Подошла к окну и распахнула шторы, но обнаружила, что оно заблокировано снаружи чем-то наподобие ставен. Темнота не была полной — на прикроватном столике стоял небольшой аквариум со мерцающими жучками. Эта странная лапмпа давал ровно столько света, чтобы при перемещении по комнате она не спотыкалась о мебель. Дверь, как и ожидалось, была заперта. Впрочем, когда Тин несколько раз ударила по ней кулаком, кто-то провернул ключ в замочной скважине, и внутрь вошёл ситраец. Тиниаре он сразу не понравился: неестественно низкий для своей расы, с крючковатым носом и надменным выражением лица. Все эльфы были слегка высокомерны, но в этом представителе «высшей» расы читалось особенное отвращение к непохожим на него существам. Мужчина потянул рукой за шнурок, что висел у двери, и под потолком ярко засветилась люстра.

— Очнулась? — осведомился он. — Это хорошо, у нас много работы.

— Работы? — хрипло переспросила Тин. Голос почему-то не слушался, а от былой уверенности в себе не осталось и следа.

— Я твой новый наставник. Буду обучать тебя пользоваться даром.

— Вы украли меня.

— Разве? — неприятно ухмыльнулся мужчина. — Мне казалось, ты сама хотела сбежать.

— Вы обманули меня! Меня ни в чём не обвиняли!

— И что это меняет?

— Всё! — Тин задыхалась от возмущения и страха.

— На данный момент ничего не меняет. Ты здесь, и не можешь это исправить, — он словно упивался её беспомощностью.

— Значит, я пленница?

— Пленница? Вовсе нет, — рассмеялся ситраец. — Сейчас ты вообще никто. Без твоего дара ты просто кусок мусора под ногами, и мы будем обращаться с тобой соответственно. Для того чтобы заработать хоть какие-то права, должна стать для нас полезной.

— Что вы имеете в виду? — едва слышно спросила Тиниара. Ей хотелось расплакаться, но она даже этого не могла, просто стояла прикованная к месту и тяжело дышала. Мужчина ничего ей не ответил. Лишь улыбнулся так, что у Тин похолодело в груди, и открыл дверь в соседнюю комнату. Та ничем не напоминала милую спаленку, в которой девушка проснулась. Она была почти пуста — лишь пара простых деревянных стульев с ручками, стол и ещё одна дверь.

— Садись, — ситраец указал Тин на один из стульев, а когда увидел, что та не движется, сильно толкнул её в спину. — Ты что, оглохла?

Он разговаривал очень тихо, спокойно, без особых эмоций. Словно то, что происходило, мало его волновало. Тиниара уселась на стул, неуютно поёжившись под безразличным взглядом.

— Правила такие. Я даю тебе задание — ты его выполняешь. Если не справляешься — я наказываю тебя. Всё понятно?

— Как наказываете? — едва слышно спросила Тин.

— Тебе не понравится, — ответил ситраец и вновь ухмыльнулся.

* * *

Первые дни она жутко кричала. Ситраец просил переместиться, но дар не хотел её слушаться, и тогда начинался ад. Кровь словно вскипала в венах, руки и ноги выворачивало от боли, сосуды лопались, алые точки сочились в поры, проступали сквозь кожу, которая наливалась волдырями и синяками. Время замедлило бег, почти остановилось. Окружающий мир перестал существовать. Была лишь эта комната, боль и непроницаемое лицо ситрайца напротив. То, что после пыток её исцеляет Дилькионниль, она поняла лишь на третий день. Случайно очнулась от забытья всё в той же кровати на шёлковых простынях, правда, теперь изрядно заляпанных кровью.

— Тихо, девочка, не шевелись, — прошептал он, протягивая к ней ладони, но Тин отшатнулась от него, несмотря на боль недолеченных ран.

— Убирайся, — прохрипела она. Голос едва повиновался, сил подняться на ноги у неё не было.

— Тебе всё ещё больно, дай мне закончить, — возразил целитель.

— Пошёл вон! — она сделала попытку отодвинуться и чуть не упала с кровати. Мужчина повиновался, оставляя девушку одну.

На следующий день было только хуже. Тиниара то и дело теряла сознание, что выводило палача из себя. Он зверствовал. Когда девушка падала в обморок, ситраец возвращал её в сознание новой порцией невыносимой боли. К концу дня вся кожа на её теле была вспорота изнутри. Она не помнила, как добралась до своей кровати, очнулась уже в руках Дилькионниля. Увидев, что пленница пришла в себя, эльф сжал пальцы на её предплечье, не давая дёрнуться.

— Я не уйду, пока не закончу. Даже не пытайся меня прогнать, — в его голосе чувствовались боль и искренняя забота, а Тин так хотелось отдохнуть от агонии, что она лишь кивнула в ответ. Так продолжалось ещё несколько дней. Пытки. Исцеление. Тёплые руки, приносящие облегчение, к которым она жалась, словно измученный зверь. Скудный ужин. Наполненный кошмарами сон.

— Почему не защищаешь себя? — спрашивал Дилькионниль. — Ты ведь можешь переместиться от него, спастись от боли.

Но она не могла. Дар, казалось, пропал, покинул её в тот самый момент, когда был так сильно нужен.

В один из дней вместо стандартной процедуры палач аккуратно, касаясь ткани двумя пальцами, выложил перед ней на стол небольшой свёрток. Он медленно разворачивал плотную ткань, а Тин уже понимала, что лежит внутри.

— Я надеялся, что ты не успела к нему привыкнуть. Что у меня получится заставить тебя отказаться от этого зла. Но тьма уже пустила корни в твоей душе, — он сморщился и бросил на стол осколок артефакта. Тело Тиниары пронзила знакомая боль, но девушка уже тянулась к заветному чёрному камню. Пальцы сжались, сильнее, чем требовалось, осколок прорезал кожу на правой ладони, но это всё было так неважно… она переместилась, сбегая от своего мучителя. Больше она не будет терпеть эту боль. Больше нет…