Господи, какие же разнополярные наши чувства и желания. И когда же все будет иначе? Да и будет ли? Я уже боюсь загадывать…

Так и доехали до Рублевки. Я на нее пялюсь, а она в окно. И тишина, что до безобразия отвратно играет на моих нервах бесит страшным образом. Трунь-трунь-трунь.

Поворачиваю к дому, и нас, на мою беду, уже встречают родители. Светлана вся аж светится и чуть ли не прыгает от счастья как девчонка. Сразу видно – она любит свою дочь. Повезло моей Ясе. Отец на меня вопросительно смотрит, а я только отрицательно качаю головой. Что-ж, где-то такого я и ожидал. Уж, если она до меня в Китае даже не снизошла, то уж чего тут ждать?

Долгая осада – вот, что мне предстоит.

Проходим в дом, окунаемся в теплые и аппетитные запахи, все вместе идем к столу. Светлана закидывает Ясю вопросами, а я жадно впитываю все, что она говорит.

– Ой, мам, дядь Паш, – меня намеренно игнорирует, – так здорово было! Я реально подтянула китайский, ну прямо красота. Учителя стараются, тянут план на высшем уровне. Общежития прекрасные, у нас таких нет, – смеется, – думаю, что надо все-таки подавать на обмен и дальше. Хорошо было бы вообще укатить туда на два оставшихся учебных года.

Родители сразу же кидают на меня настороженные взгляды. Но я только молчу, лишь смотрю на нее в упор и делаю вид, что мне все ни по чем.

– Ну, а пока у тебя какие планы? – спрашивает ее мой отец и она качает головой из стороны в сторону.

– Доучусь семестр здесь, сдам сессию, а дальше буду решать. И вот еще что – я хочу жить в своей городской квартире, – выдает и я, словно сурикат по утру, вытягиваюсь в струнку.

– Какой квартире? – опешил, не иначе. Я-то рассчитывал, что мы опять будем существовать в одном периметре.

– Я Славе подарил квартиру на Новый год, сын, – отвечает отец, а я тут же выпадаю в нерастворимый осадок.

Звездец, товарищи! Час от часу не легче.

– И где? – спрашиваю я.

– В Караганде, – огрызается моя Яся, а я способен только на пластилиновую полудурошную улыбку.

– В Хамовниках, – отвечает отец, и я тут же облегченно выдыхаю. Ну, уже хоть что-то.

Психует, вижу, что недовольна тем фактом, что я теперь хоть как-то осведомлен о ее будущем месте дислокации. Ну и ладно, пусть психует. Я потом и за это тоже прощения попрошу, с меня не убудет.

– Если вы не против, то я уже сегодня бы туда уехала. В понедельник на учебу, да и потом будет не с руки, а завтра как раз свободный день, чтобы обжиться.

– Я тебя отвезу, – тут же выдаю я, но никакой реакции не дожидаюсь. По нулям.

– Я даже с Евсеевыми договорилась, они меня подкинут, – словно меня тут и нет, выдает она.

– Дочь, ну только же прилетела. Куда опять собираешься, погости чуток? – канючит Светлана, но Яся только отмахивается.

– Мам, да ты не придумывай. Вам тут с дядь Пашей без меня, что рай, – и тепло ей улыбается.

– Ну, ту наговоришь, – качает головой отец, и они смеются между собой, хотя мне сейчас вот вообще не до шуток.

И разговор снова уходит на новый виток, а я понимаю, что вот сейчас десерт закончится и она начнет собираться. И опять будет бой с тенью, где она морозится от меня и знать меня не желает. Поэтому я выжидаю удобную паузу в их разговоре и прямо спрашиваю ее как есть.

– Яся, можешь мне уделить пять минут, прежде чем уедешь?

И за столом повисает долгая, звенящая пауза, которая все-таки вынуждает ее ответить мне.

– Зачем? Говори тут. Какие в семье могут быть секреты. Правда? – тон непринужденный и можно подумать, что мы не враги.

– Я все-таки настаиваю, – делаю я нажим.

– Ну так и я.

И где-то тут я смотрю на нее и понимаю, что всем этим ничего от нее не добьюсь. Если она и полюбила меня когда-то, то совершенно за другие качества. Я был другим человеком, понимаете? Значит, она его и получит. А иначе, я просто сдохну, если не смогу вернуть ее.

– Ну ок, – выдавливаю я из себя и заставляю сконцентрироваться на том, что лежит в моей тарелке.

И до конца ужина я больше и слова ей не говорю, а перед ее отъездом с Евсеевыми только стою в проходе и полирую ее взглядом.

– Удачи, Яся, – говорю я.

– Удачи, – кивает в ответ, но не смотрит на меня.

А потом за ее спиной закрывается дверь. Взрослые ушли провожать, я же остался в доме. По приходу делал вид, что с интересом смотрю какой-то старый, заезженный до дыр фильм. Подвергся допросу, но устоял. А потом пожелал всем спокойной ночи и ушел спать. Хотя куда там, сном это можно было назвать с большой натяжкой – мысли о ней одной и бесконечные просчеты всевозможных планов действия – вот что конкретно закупорило мои мозги.