А теперь он ушел. Окончательно. Я добилась своего, поставила его на место, указала направление куда ему нужно идти далеко и надолго. Но что получила взамен? Мои нервы обнажены и звенят от напряжения, чувства вопят от безысходности, а из горла рвутся безудержные рыдания.

Легкие болят.

Руки трясутся.

И его слова нон-стопом крутятся в моей голове.

«Я налажал…Я ни с кем не спал…Я все хочу исправить…»

И мне до чертиков страшно, что я однажды могу поддаться и поверить в эту чертовую ложь! Ложь? Боже, ну конечно же да! Для него это всего лишь новая, занятная игра. Что будет со мной, когда он в очередной раз меня победит?

Я просто сдохну. Я уже почти ходячий труп. Скелет, обтянутый кожей.

Но, Господи ты, Боже мой, как же я его люблю! До безумия. Хотя и не понимаю за что. Совершенно!

Выходные проходят мимо меня. Где-то приезжает мама, где-то Евсеевы, а я каждый раз обмираю, думая, что это вернулся Он хотя бы для того, чтобы узнать, что я еще не загнулась в этой квартире от тоски по нему одному. Но его больше нет и, кажется, что и меня тоже.

Вечером в воскресенье приезжает женщина врач и констатирует, что я полностью поправилась. Конечно, лучше бы отлежаться еще пару дней, но я ее осекаю.

– Только не это. Можно мне уже на учебу? Пожалуйста! – и она неуверенно, но кивает мне, а затем выписывает какие-то квитки, что я излечилась.

Вот так бы и от сердечной боли, пару пилюль и дело в шляпе. Но нет, говорят, от этого лечит только время, но, видимо, ко мне оно жестоко и исцелять не собирается.

После пар увязываюсь с Евсеевыми и прошу докинуть меня до Рублевки. Хочу собрать все свои вещи и забрать мотоцикл, что с осени ждет меня в гараже. На улице уже достаточно тепло и пора бы открывать мотосезон. Уверена, мой двухколесных друг вернет мне хоть крупицу бодрости духа. Прощаюсь с ребятами и вхожу в калитку дома, где на уже зеленом газоне лежит моя мама и тискает щенка. Щенка!

– Боже, это что за милота? – спрашиваю я и припускаю в их сторону.

– О, дочка, привет! Познакомься, это Хару. Хару, это моя дочь Слава, – шутливо знакомит нас родительница и я улыбаюсь в полную силу, впервые с января месяца.

Принимаю из ее рук щенка и веду своим носом по его мокрой пипке. Тут же меня смачно облизывают языком, и я хохочу.

– О, да ты ему понравилась, – воркует мама.

– Ну еще бы. О, мой сладенький, ты мне тоже понравился. Ты просто прелесть, ты знаешь это? – а потом перевожу взгляд и спрашиваю, – Ты наконец-то решилась на собаку? Молодец! Правильно. Он такой чудесный.

– Да у меня и выбора особого-то не было, – смеется сама.

– Да? Дядя Паша что ли подарил? – и снова тискаю собачонку, а он довольно повизгивает.

– Нет, это подарок Яна на мой День рождения, – поясняет мама и я зависаю в пространстве.

Резкий укол в солнечное сплетение. Дыхание сперло. Так вот как он купил у матери мой китайский номер. За щенка ее любимой породы? Боже, дай мне сил!

В последний раз погладила собачонку, поднялась на ноги и потопала в дом, на ходу выдавая:

– Я заехала собрать вещи, буду наверху.

– На ужин останешься? – прилетело мне в спину.

– Не откажусь, – согласилась я, с ужасом ловя себя на том, что делаю это в надежде встретиться со сводным кошмаром.

Господи, когда я уже обзаведусь мозгом, скажите мне на милость?

С вещами провозилась до самого вечера, аккуратно упаковав все в коробки, найденные мной в подсобке. Чуть позже позвонила в специальный сервис по переезду и оформила отгрузку. Ну вот и все, осталось только мою Хонду любимую забрать. Довольно огляделась по сторонам, приняла душ и спустилась вниз, на кухню, где уже сидела за столом мама и читала новости.

– А где дядь Паша? – спросила я и, как обычно, уселась на привычное место.

– Задерживается, – отстраненно пояснила родительница и тут же отвлеклась на звонящий телефон.

Долго кого-то слушала, а потом сердито запричитала.

– Что значит не хочет, Паша? Тогда надо силой сунуть ему в глотку все, что нужно! Сколько там температура? Как понять, отказывается измерять? Уже уехал? Ага, поняла, ну все, жду, – и отключилась, недовольно хмуря брови.

– Что случилось? – спросила я и стиснула руки под столом.

– Тебе это будет не интересно, – словно между делом ответила мама и вновь погрузилась в чтение какого-то новостного журнала.

А я чувствовала, что они говорили про Яна. Заболел значит? От меня заразился или что-то похуже? Боже, а не плевать ли мне на него часом, а? Так и плевать! С высокой горы!

А уже минут через пятнадцать в комнату зашел сам отец болезного и дал знак подавать на стол, уселся за свое место и тепло мне улыбнулся, а я в ответ только кивнула.

– Я за вещами приехала, – зачем-то пояснила я свое присутствие.