Подходя к ней, я ощутила стыд за свой внешний вид. Работая в такси, опрятность тяжело поддерживать, особенно когда заказы так и сыплются: едва успеваешь сбегать в туалет около аэро-площадки, не говоря уже о том, чтобы выделить время на обед. Приходится перекусывать прямо во время полета, и хочешь не хочешь, испачкаешься. Прикрыв рукой пятно на брюках (пролитый на бедро чай так и не отмылся), я подошла к женщине.

— Блага, Регина. Извините за опоздание, меня задержали.

Она подняла на меня глаза и улыбнулась:

— Да ничего. Всякое бывает. Выглядите уставшей.

— Смена тяжелая. Слишком много заказов.

— Достали? — сочувственно уточнила Регина и блеснула глазами. — Я тоже собираюсь вас подоставать, и мне ничуть не стыдно. Присаживайтесь. Хотите что-нибудь? Чай, кофе, или что-то посущественнее?

— Нет, спасибо. Я еще раз обдумала ваше предложение и…

— И хотите отказаться, — прервала меня гражданка Малейв. — У вас прямо на лбу написано: «НЕТ». Какие же аргументы для отказа вы подобрали? Интересно послушать.

Она по-прежнему выглядела доброжелательной, но я ощутила нотку пренебрежения в ее голосе.

— Аргументы для отказа необязательны, — холодно ответила я.

Регина сунула планшет под мышку и поднялась со своего места.

— А я вот подготовила много аргументов, чтобы вас переубедить… Только вы не прислушаетесь, верно? Уговаривать я вас не собираюсь, хотя мне и жаль, что такая фактура пропадет зря. Ответьте только на один простой вопрос. Вы всех высокородных боитесь, или только Малейвов?

— Не боюсь, а опасаюсь.

— Правда? Между прочим, узоры вашей ауры, милая барышня, тоже складываются в слова: «страшно», «нервозно», «душно». Так что вы все-таки боитесь, а не опасаетесь.

Я напряглась; так и знала, что не надо было соглашаться на встречу. Да еще и какое-то новое, острое ощущение меня пронзило. Это была опасность, определенно, опасность, но к ней примешивалось и нечто другое, нечто вроде предвкушения…

— Не люблю центавриан, — сказала я, чтобы хоть что-то сказать, и… увидела Найте, одетого в зеленую униформу. Он быстро вышел в лобби; за ним шла какая-то блондинка.

Я забыла, как дышать, оцепенела; энергетические путы, о которых я так хотела забыть, напомнили о себе очень явно.

Мысли заметались. Что делать? Уйти, пока он меня не заметил? Нет, нельзя; именно когда пойду, он меня и заметит, спасибо красным волосам. Лучше остаться на месте. Тогда, возможно, он…

Найте резко остановился и, повернув голову, посмотрел точно на меня.

«Проклятая эо-связь», — подумала я.

Он, конечно, пошел сразу к нам. Я тяжело вздохнула и смирилась с тем, что дальше все будет непросто — с ним просто невозможно. И что он вообще здесь, в Арете, делает? Разве не должен он трудиться в десятом поселении? Ему скорое освобождение вроде бы не светило.

«Вытащили его таки родственнички!» — подумала я и покосилась на Регину.

Она тоже смотрела на Найте и тоже, как ни странно, тяжело вздохнула.

Малейв шел к нам, улыбаясь, и в глазах его золотились хитрые огоньки. Блондинка следовала за ним, как привязанная, и на ее лице также играла улыбка — то ли довольная, то ли коварная, в любом случае, неприятная.

— Вот и мои женщины! — объявил Найте, радостно оглядывая нас. — Уже подружились, надеюсь?

Регина приподняла брови и собралась что-то сказать, но Найте не дал ей этой возможности. Он приобнял ее за плечи и сказал:

— Ма, скажи, она прелесть?

«Ма»? Он сказал — «ма»? Так она еще и его мать? Значит, Регнер — его брат, его родной брат, а не просто брат по Роду? Мне резко поплохело. Я не смогла не сравнить внешне Регину и Найте. Не очень-то похожи, но глаза… бархатно-карие, насмешливые… у них одни глаза.

— Прелесть, — осторожно подтвердила Регина, глядя на блондинку.

— Блага, Регина, — поклонилась светловолосая, довольная тем, что ее называют «прелестью», и приложила ладонь к сердцу. — Наконец, мы с вами увиделись. Как удачно получилось, что все мы здесь оказались в одно время!

— Именно! Ты права на все сто, Лари-Лари. Я глазам своим не верю. Любимка моя, — обратился Найте ко мне, — мама тебя не сильно испугала? Она у нас бывает очень строгой тетенькой.

— Любимка? — сдавленно переспросила я.

— Тетенька? — возмутилась Регина.

Только блондинка, которую Найте назвал странным именем «Лари-Лари», ничего не сказала, лишь приоткрыла губы. Очень красивые, кстати, губы, полные, красные. Только это явно не свой пигмент, как у О-Тайлы.

Свободной рукой Найте обнял и меня и, чмокнув куда-то в макушку, улыбнулся во весь рот. Любого другого мужчину такая широкая, чрезмерно радостная улыбка сделала бы придурковатым, но только не его.