— Наглый, высокомерный, влюбленный в себя эокнутый3 пересмешник.

— Точно, — удивленно проговорил я. — Вижу, вы с ним хорошо уже познакомились. Только, увы, все равно попали под его чары.

Тана фыркнула и, остановившись, посмотрела на меня. Злость сделала ее светлые глаза практически бесцветными, а их выражение пугало. Очень неприятный взгляд, поистине полицейский, пробирающий до самого нутра.

— Вы тоже высокомерная, — протянул я, испытывая легкое чувство тревоги. — В своем высокомерии вы ему равны, Тана Скайлер.

— Обожаю спонтанный психоанализ, — огрызнулась она. — Это все, что вы мне хотели сказать? Тогда убирайтесь.

— Выдержки у вас не хватает. Где же ваша стрессоустойчивость?

— Вот именно, ни первого, ни второго у меня нет. Поэтому отойдите, пока я не взбесилась и не сломала вам нос так же, как и тому мажору, из-за которого на Хессе оказалась.

— Тяжело с вами разговаривать.

— Вот и не разговаривайте!

Я сложил руки на груди и задумался — а стоит ли, в самом деле, снисходить до разговора с этой малоприятной девицей? Изначально я выбрал ее для дела только потому, что она больше остальных штрафников подходила; все остальные были банально слишком простыми для такой задачи: ни ума, ни образования. И в Тане я сомневался, несмотря на то, что поманил ее очень заманчивой морковкой в виде свободы.

Но она справилась, Найте не освободили, прошения о пересмотре его дела отложили. Что она сделала? Как спровоцировала Найте на энергетическое нападение? Он же хитер, как рептилоид, его не застать врасплох.

Тана истолковала мое задумчивое молчание, как намек на конец разговора, одарила еще одним неприязненным взглядом и пошла по улице.

Я смотрел ей вслед.

Сложена неплохо, рослая, черты лица правильные, аккуратные — по отдельности все красиво, пропорционально, но все вместе почему-то собирается в блеклую, незапоминающуюся картину.

Серая девушка, девушка-невидимка, несмотря на красные волосы.

Но Григо любуется ей, видит в ней что-то такое, что заставляет его глаза гореть.

Я пошел за красноволосой. Что-то скрыто в ней, чем-то она интересна, и Найте это увидел. Увидеть должен и я. Девушка почувствовала мой пристальный взгляд, обернулась. Ее тонкие темные брови взлетели.

— Вы отстанете от меня, или нет? — возмутилась она.

Я неторопливо ее догнал и только тогда ответил любезно:

— Нет.

— Преследование карается законом, — напомнила она. — Штрафа захотели? А может, в тюрьму?

— Если вам удастся засадить меня в тюрьму, Тана Скайлер, или хотя бы выбить один жалкий штраф, я самолично вам потом выплачу тысячу единиц в знак восхищения. — Улыбнувшись, я добавил: — Но я итак уже готов вам заплатить. Хотя бы за ответ на то, что и как вы сделали с Найте. Он ведет себя еще придурошнее, чем обычно.

Девчонка неожиданно улыбнулась, и я растерялся — то ли от самого факта ее улыбки, то ли от того, насколько она вышла ядовитой.

— Любопытно, — протянула Тана, — вы умеете решать проблемы без денег?

— У меня не бывает проблем.

— Как же Найте? Разве он не проблема для вас?

— Он разочарование и огорчение, а не проблема, — отрезал я. — И посмешище, которое раз за разом позорит наш Род. Я хочу его проучить и наказать, чтобы он угомонился.

— Удачи, — равнодушно пожелала она.

Я не привык к тому, чтобы со мной разговаривали в таком тоне. Что думает о себя эта рыжая шмакодявка? Откуда столько гонора? Мой взгляд снова и снова пробегался по ее лицу, наверняка не знакомому с косметикой, по волосам… У Найте огромный выбор женщин, самых лучших женщин, а его глаза сияют только когда он смотрит на эту простушку.

— Что вы сделали? — спросил я глухо, и шагнул к ней. — Как подставили его там, в поселении?

— А вы раскиньте хорошенько своими хвалеными центаврианскими мозгами, может, и додумаетесь, — нахально ответила Тана.

— Не злитесь. Я просто хочу знать, как вы справились с ним тогда и справляетесь сейчас.

— Я с ним справляюсь? — поразилась она. — Да ничего подобного! У меня от него нервный тик! Это мне впору просить о том, чтобы вы его приструнили! Пусть отстанет от меня!

— Не отстанет, — выдохнул я с сожалением. — Игра началась. Но почему играть он решил с вами? Вы как-то его задели? Унизили?

Девушка глубоко вздохнула, потерла виски пальцами и, явно стараясь сохранять более-менее спокойный тон, спросила:

— Зачем все эти расспросы? Хотите, чтобы я снова помогла вам ему навредить?

— Да, — напряженно вымолвил я.

— Не буду. Достаточно и того, что я уже однажды предала свои принципы.

Взгляд Таны вдруг стал задумчивым, туманным. Она посмотрела куда-то в сторону.

Мне стало еще тревожнее, и я, всегда собранный, всегда спокойный, превратился в комок нервов, распереживался перед какой-то безродной девчонкой. Эта ее неожиданная задумчивость испугала меня.