Я, наконец, ощутила тепло в районе сердца; установилась эмпатическая связь. Пора за дело!

Тхайн должен уяснить, что я — член его стаи, та, кого он должен защищать, та, о ком он должен заботиться. Я должна внушить ему это, чтобы в следующий раз, когда прервется наша связь, он по памяти воспринимал меня как свою. Я подошла к тхайну, понимая, что рискую погибнуть, и коснулась его головы между ушами.

Пес пригнул голову под лаской, и… расслабился, перестал рычать. Уже с большей уверенностью я стала почесывать голову псу, не забывая давать ему привыкнуть к моему голосу:

— Поверь мне, друг. Доверься.

Улыбашке нежности пришлись по вкусу, и он лбом легонько толкнул меня в бедро, вынуждая почесать его еще, вот здесь, вот там… Я тронула его уже двумя руками, начала оглаживать жесткую, песочного цвета шерсть на спине. Он прикрыл глаза от удовольствия.

— Запомни меня, Улыбашка.

Он вдруг прошел вперед, повел носом. Я прислушалась к его ощущениям — пес почувствовал приближение инсектоидов.

— Уйдем отсюда.

Тхайн повел меня куда-то, руководствуясь моим же желанием избегать людей, инсектоидов и прочих опасностей. Наши опасения сплетались воедино, и мы осторожничали, но все-таки это не могло нас уберечь в царстве инсектоидов. Они здесь повсюду…

Улыбашка припал на передние лапы и ощерился. Я встала за ним и достала парализатор.

Инсектоидов было несколько, я сама их не видела и не слышала, но их видел и чувствовал тхайн. Когда один из них приблизился, Улыбашка прыгнул в кусты. Я приготовилась стрелять, но это не понадобилось.

На некоторое время я словно впала в транс, завороженная развернувшейся прямо передо мной картиной. Улыбашка справился с инсектоидами на раз-два, дав мне убедиться, насколько его челюсти мощны, когти — прочны, а реакция и гибкость — отменны. Ни одного лишнего движения, каждое выверено. Тут — сбить, там — откусить, там — прижать… Это люди сомневаются, колеблются, могут запоздать с действием, а животные инстинкты действуют безошибочно. Особенно, если задействован инстинкт убивать…

Закончив, Улыбашка тряхнул мордой, избавляясь от застрявших между ушами остатков одного из инсектоидов, и подошел ко мне. Его взгляд говорил: «Я их убил, самка человека. Что дальше?»

Меня неожиданно замутило. Я совсем не привычна к убийствам, пусть и убийствам инсектоидов. Вздохнув, я похвалила тхайна, чтобы он осознал, что я не боюсь его силы, и что подобные сцены меня не волнуют, и всмотрелась в его ощущения еще основательнее, выясняя, чувствует ли он еще врагов поблизости.

К сожалению, врагов он чувствовал. И в этот раз не нескольких особей, а многих, очень многих. Нас неумолимо окружали. Но зачем?

Инсектоиды-рабочие, по заверениям ученых со станции, не трогают людей, как и люди не должны трогать инсектоидов. Таков уговор с королевой инсектоидов. Значит, либо королева ищет людей для какой-то цели, либо уговору конец, и инсектоиды больше не будут сохранять нейтралитет.

Я облизнула пересохшие губы, глянула на парализатор, на тхайна. Тхайн не сможет убрать всех рабочих, и даже если дротик с ядом из парализатора пробьет покровы рабочих, не факт, что само вещество-парализатор в дротике как-то воздействует на них.

Скверно.

Тхайн отряхнулся еще раз и вопросительно на меня посмотрел.

«Ты тоже чувствуешь приближение врагов, самка человека? Ты ощущаешь, что они несут нам смерть?»

— Уходи, Улыбашка. Не тебя ищут, — сказала я, добавив мысленный приказ.

Пес замешкался. Совсем недавно я внушала ему, что он должен быть со мной и защищать, а теперь — что нужно уходить. Я усилила мысленный приказ, и тхайн, качнув головой, бросился бежать, подволакивая сломанную лапу.

Да, недолго у меня была собака…

Перехватив в руке парализатор, я осмотрелась, разыскивая место, где можно спрятаться, или еще что-то, что может мне помочь. Убежать не смогу, догонят. Да и глупо прятаться в чужой среде обитания. Я уже разок побегала по джунглям, и чуть не умерла после этого, вляпавшись в слизь инсектоидов.

Инсектоиды подобрались ко мне очень быстро, окружили. Причем, это были не рабочие особи, а страшилища в три раза крупнее, со жвалами просто ужасающих размеров. Меня снова замутило, но уже от брезгливости, помноженной на страх.

И все же я не стреляла, заставляла себя сохранять спокойствие. Нужно дождаться, пока станет ясно, убивать они меня будут, или просто вынудят пойти с ними. Один из инсектоидов сзади сбил меня с ног, в тот же момент я почувствовала жалящий укус, еще один… Я дернулась, чтобы убежать, но меня удержали на месте. Мышцы свело почти сразу, и вместе с этим накатило забытье.

Удивительно, но меня не убили и не съели. Наверное, нашли невкусной. Я пошевелилась. То, что могу шевелиться — уже хорошо. Как и то, что я вообще очнулась, мой язык не распух, и чувствую я себя не так плохо, как могла бы. Но все же, я не в порядке, а места укусов страшно зудят. Нет сомнений, я снова отравлена ядом инсектоидов.