В общем, все прошло относительно успешно.

В нужное время я открыла портал в коридоре и ушла домой незаметно.

И уже там, дома, в своей комнате, меня накрыл откат.

– Сволочи! – орала я, срывая голос. Эмоции били из меня ключом, не давая ни секунды отдыха. – Гады! Уроды! Ненавижу! Всех ненавижу! Одержим он мной! Хочется ему быть рядом! О моих чувствах кто-нибудь спросил?! Я любви хочу! А не одержимости! Уроды! Гады! Сволочи! Ненавижу!

Барсик с петухом-будильником первые пару минут пытались привести меня в чувство. Наивные. С таким откатом даже сильному магу не справиться. Скоро они поняли свою ошибку и просто сидели и смотрели, как я орала, рыдала, снова орала. Пока, наконец, не сорвала себе голос. Подчистую.

Пришлось просто плакать. Прижимать к себе Барсика и рыдать на постели. Он, конечно, пытался сопротивляться. Но кто ж его послушает?

Я рыдала, зарываясь пальцами в пушистую шерстку. И мысленно клялась, что больше никогда не использую этот амулет. Такие откаты мне не нравились. Совершенно не нравились. Слишком слабой и беззащитной я сейчас себя чувствовала.

Успокоилась я ближе к ужину, и то только потому, что не осталось сил на слезы. Неохотно встала с постели еле живая, кое-как добралась до кухни, покормила Барсика, поела сама.

– Там звонят, – сообщил Барсик, вылизав миску.

Я вяло рукой махнула.

Да, в дверь действительно кто-то звонил. Но я никого не ждала и не собиралась открывать. Пусть себе звонят. Надоест им – уйдут.

Не надоело. Незнакомец упорно нажимал на кнопку звонка снова и снова. Кому-то не терпелось меня увидеть.

Пришлось вставать со стула и тащиться в холл. Видок у меня, конечно, был тот еще. Но я этим не заморачивалась. Ну их всех. Довели меня бедную до истерики. Ну вот пусть теперь и любуются.

На пороге стоял отец. И не один, вместе с Алисой. Так, мне, похоже, привели няньку. Спасибо, папа. А то ж я одна точно не справлюсь.

– Проходите, – шепнула я, открывая дверь пошире и впуская драгоценных родственничков.

Они перешагнули порог. Дверь закрылась.

– Отвратительно выглядишь, – сообщил мне отец. – Голос уже посадила, слышу. Умница, что еще сказать. Алиса сегодня переночует у тебя. Вот, держи.

Отец щелкнул пальцами. И на его ладони оказался флакончик из синего стекла.

– Поможет восстановить связки, – пояснил отец.

Ладно, взяла. Вопросительно посмотрела на отца.

– Можешь хоть сейчас пить, – понял он мой взгляд. – И ради Бездны, приведи себя до завтрашнего дня в порядок. Как к тебе, такой красивой, Вильгельм свататься будет?

– Папа! – возмутилась молчавшая до этого Алиса.

Отец раздосадованно передернул плечами, открыл портал и исчез.

Мы с Алисой остались наедине.

– Не обращай внимания, – махнула рукой Алиса. – Это мама его накрутила. Она о тебе волнуется. Ну вот и… Выпей сейчас средство для восстановления связок. Уже через час сможешь говорить. К утру все восстановится. Так мама сказала. – И без перехода. – А где Барсик?

Я невоспитанно ткнула пальцем в сторону кухни. Где еще может быть этот пушистый шар на ножках? Правильно, рядом с мисками. Намекать мне, что его плохо кормят, и он еще не успел треснуть от переедания.

Алиса сбежала на кухню. Я же отвинтила пробку и влила в себя жидкость. И сразу же скривилась. Фу! Гадость какая!

На вкус жидкость оказалась просто отвратительной: маслянистой, чуть горьковатой. Такое пить в больших количествах нельзя – околеешь.

Служанку, помогавшую мне наряжаться сегодня, забрали родители. По моей же просьбе. Я хотела, если уж нельзя обойтись без прислуги, выбрать ее самостоятельно.

Так что сейчас в доме никого постороннего не было. Что меня невероятно радовало.

Плюнув на все и всех, я решительно потопала в ванную – мыться перед сном. Сегодня у меня был крайне тяжелый день. А потому пора спать. Срочно. Тем более если завтра ожидается визит Вильгельма…

Кто, как я, обрел силу в любви и верности, тот никогда не сдается.

Федерико Гарсия Лорка

Я проявила себя совершенно негостеприимной хозяйкой. Это была первая мысль, появившаяся в моем мозгу утром. В самом деле, следовало не уходить молча к себе, а хотя бы указать Алисе на комнату, в которой она могла переночевать.

Вместо этого я совершенно невежливым образом вымылась сама и завалилась спать. И что самое отвратительное, – уснула сразу же. Видимо, сказалось нервное перенапряжение. И даже говорящий будильник смог до меня докричаться только после нескольких долгих секунд кукареканья.

– Чтоб вас всех, – проворчала я, потягиваясь. Вставать с постели не хотелось категорически. – Неужели все же придется заводить слуг? Чтоб было кому гостей по комнатам провожать?

«Какие слуги, – ехидно ухмыльнулся внутренний голос, изредка поднимавший голову из спячки, словно кобра или гремучая змея. Эта сволочь всегда знала мои болевые точки и нещадно била по ним. – Забыла? Ты скоро в императорский дворец переедешь. Уж там-то точно полно прислуги».