Шрифт:
Дима тупит взгляд и медленно моргает:
– Я её не знаю. Предложил денег, и она согласилась сделать такие фото.
– А кто такая Таня, которая моего мужа охмуряла?
– поджимаю пальцы на ногах, до боли и хруста.
– Актриса. Нанял её, чтобы Захарова твоего соблазнила, - сводит брови, и на переносице образуется едва заметная складочка.
– Женя крепкий орешек, - улыбаюсь, на этот раз искренне.
Я рада, что муж не повёлся на эту Таню.
– Алис, прости меня! Я не со зла это сделал, а от собственного бессилия!
Почему-то я верю Диме. Выглядит он убедительно и жалко. У бывшего даже глаза на мокром месте.
– Ты простишь меня?
– Я не знаю, Дим, - шепчу в пустоту.
– Я очень виноват! Я понимаю, что натворил. Я лишил тебя счастья. Но ты можешь быть счастлива со мной!
Прикусываю губу до боли. Его слова звучат так складно, но сердце предательски ёкает, предчувствуя какой-то подвох.
35
– Мне сейчас очень тяжело!
– качаю головой.
Кажется, будто я тону в солёном океане во время шторма. Все мои страхи собрались в одном месте, и вздохнуть становится сложно. Боль пронзает лёгкие, сердце мучительно колет.
– Я понимаю тебя, Алис, - Дима осторожно двигает свою руку к моей, наши пальцы мягко соприкасаются.
– Я уже сама себя не понимаю, - едва заметно улыбаюсь от нахлынувшей паники и бессилия.
– Ведь есть надежда, что мы сможем попробовать сначала?
– его голос звучит отдалённо, как будто мне в уши ваты набили.
– Я не знаю.
– Может, когда отболит, ты сможешь понять, почему я так подло поступил и простишь меня.
– Я понимаю мотивы твоего поведения, но это тебя не оправдывает. Из-за того, что ты опустил меня в глазах Жени, страдает моя дочь!
– Василиса страдает?
– в голосе Стрельцова отчётливо чувствуется тревога.
– Представь себе!
– фыркаю.
– Её разлучили с мамой!
– Ты должна забрать её, Алис.
– Куда? В общагу?
– Знаешь, - Дима, будто набравшись смелости, но всё ещё робко и осторожно, накрывает своей ладонью мою руку, и по телу в миг разносятся проклятые мурашки.
– Я куплю тебе квартиру завтра же.
Смотрю на него в упор, с недоверием и негодованием. Как я могу ему верить после того, как он выстрелил мне в спину? Причём дважды! Изменил на кануне свадьбы. А потом подкинул моему мужу те злосчастные фотографии якобы со мной.
– Я серьёзно, Алиса. Не нужны мне никакие условности, я куплю тебе квартиру просто так. Не нужно тебе мучаться и терпеть меня ещё один вечер.
– Просто так?
– уточняю, не поверив собственным ушам.
– Я испортил тебе жизнь, но я хочу всё исправить!
– Испортил - это мягко сказано!
– Прости, я такой мудак!
– скулит как пёс.
Осталось только виновато хвостом повилять.
После этого разговора мне становится ещё хуже. И пока Стрельцов отвозит меня домой, я залипаю в окно, отгоняю назойливые мысли, роящиеся как стая комаров. Главное сейчас сохранять холодное спокойствие и не ошибиться в своём решении.
Дима тормозит у скучающего здания, которое теперь является моим домом. Осматриваю взглядом серую пятиэтажку и морщусь.
До чего я докатилась!
– Алис, я заеду за тобой завтра, возьму с собой знакомого риэлтора. Пара дней, и ты сможешь забрать Василису домой!
– бывший воодушевлён.
– Нужен будет твой паспорт для оформления документов.
– Хорошо, - устало бормочу себе под нос.
Хочется опустить руки и плыть по течению. Будь что будет. Я никогда не была сильной женщиной со стальным стержнем. Юля, наверно, такая. Каменная. На ней будто броня какая-то! А я всегда была слабее и духом, и телом. Мне не хватало мужества. Я как колючка цеплялась за мужчин и служила им, обустраивая для них уютную жизнь.
Теперь мне не за кого цепляться. Я понимаю, что должна собрать волю в кулак, но трусливо поджимаю хвост и складываю лапки.
– Ты что-то совсем поникла, - Дима смотрит на меня, но не трогает.
Я боялась, что начнёт приставать. Но он на удивление ведёт себя достойно.
– И в этом виноват ты, - проговариваю, скрывая ненависть.
– Как только квартирный вопрос решится, я исчезну. Обещаю.
– А что я буду делать с работой?
– Найдёшь что-то. Я не буду мешать.