Шрифт:
Дверь внезапно распахнулась. Армисия, сощурившись, прошипела:
– Так может тебе от него только подарки нужны?
– Ты дура? Почему это"может"?
Элен расхохоталась, дверь захлопнулась.
Конечно, настроение рыжей она испортила. Но как оно испортилось у самой Элен…
Её поразила мысль, что она сама ревнует. Острое, пронзительное, гадкое чувство уже отыскало свой уголок в душе девушки.
Глава 26
Тильда догнала Элен в коридоре:
– Госпожа Эленочка, вас госпожа Марева зовёт!
Элен радостно помчалась к своей единственной советчице, которой доверяла на все сто!
– Где твой охламон? – Марева по обыкновению ворчала. Забираясь на уютный диванчик, прихватила миску с солёными фисташками.
– Кто? Какой охламон?
– Ну "милочка" твой? Все мозги тебе ерундой забил небось. Тычинками всякими.
– Не, он нормальный дядька, – Элен уселась поближе к Мареве. На столике напротив в гранёной вазе играло разливами красного мёда смородиновое варенье. Элен без спросу подтянула вазочку к себе, уплетая варенье, посматривала на сваху.
В открытое окно несмело заглядывал ветерок, пахло жасмином.
Марева молчала. Элен, облизываясь, собиралась с мыслями.
– Я влюбилась, – девушка опустила счастливые глаза.
– Что ты говоришь?! – Марева покачала головой. Наконец-то, давно пора. Может, баба в тебе проснётся…
– Ну вот, ты опять ругаешься.
– Не, это я так надеюсь на радость. Ещё чего расскажешь?
– Ой, давай расскажу! – Элен отставила пустую вазочку, глаза её сияли,; – Он подарил мне драгоценные бусы, платье к ним. Мы стали говорить друг другу "ты", и… – Элен стушевалась,:
– в общем, мы целовались.
Марева сползла с дивана, отряхнула ладошки, достала вишнёвочку. Налила себе, Элен:
– На дорогая. Чтоб вот как сейчас глаз у тебя горел, а из другого места прям чтоб пожар.
– Скажешь тоже, вечно ты про своё.
– Не про своё, а про твоё – Марева рассмеялась.
– Марева, мне спросить надо. Меня грызёт, убивает, ранит ревность к Армисии. Раз он со мной, зачем она здесь?
– Ой, прям убивает, ранит… Слова то какие. Точно, хрени всякой начиталась в книжках. – Марева и не думала утешать Элен.
– Армисия была до тебя, после тебя и останется. Ты жена, мать. Она любовница.
– То есть он будет с ней спать и после того, как женится на мне? – от удивления у Элен брови полезли на лоб.
– Ну, конечно, с ней. Не с Сеулом же. Армисия его давняя любовница, что тут такого?
– Не бывать этому. Или я или она.
– Ты чокнулась?
– Марева, у мужчины в норме одна женщина.
– Это кто тебе сказал? У мужчины всегда много женщин.
Жену бережёт, гуляет, лелеет, она рожает, он заботится. А другие под рукой, для надобностей, по настроению.
– Я так не хочу.
–А тебя кто-то спросил, Элен?
– Ладно, – Элен взяла себя в руки,: – В самом деле, что я веду себя как дурочка. Это я с Алонсо сама решу.
Элен попыталась отдышаться, прийти в себя. Ревность снова скрутила её до рези в животе, до удушья, до слабости в коленях.
Элен вспомнила ещё один вопрос:
– Марева, у меня случилась некрасивая история с сестрой Алонсо, со Стеллой.
– Знаю, знаю. Мне уже всё рассказали в подробностях.
– Кто?
– Оно тебе надо, кто? Ишь, любопытная.
Марева потянулась за трубкой.
– То, что ты врезала ей, так Стеллка заслужила, понимаю. Однако скажу: зря! Она баба злющая, не простит. Главное – ты себя не с лучшей стороны показала.
– Марева, о чём ты?! Эта шибанутая меня за волосы схватила.
– Вот покладости в тебе нету. Ну, схватила. И что?
Вот если бы ты разревелась или в обморок грохнулась, другое дело. Тогда бы Алонсо тебя защищал, бедненькую. Стеллка стала бы забиякой, он бы её наказал. А так ей уже дали сдачу. Всё. К ней вопросов нет. Вся ситуация: подрались две бабы.
– Я себя в обиду не дам.
– Откуда ты такая идиотка? Говорю тебе, женщину мужик защищает. Если бы ты расплакалась, он бы вечно перед тобой за сестру винился, – от напряжения Марева раскашлялась, замахала руками. Элен подала ей воды.