– Что с тобой, дорогая? – Элен во все глаза смотрела в насмерть перепуганное лицо служанки.

Размереным тоном, твёрдым, чужим голосом, чеканя каждое слово, Тильда ответила:

– Этого персика тут не было.

– Персика? – Элен удивлённо посмотрела на вазу с персиками.

Ну да, ни для кого не секрет, что она обожала этот фрукт, предпочитала его всем остальным. Тильда каждый день на кухне отбирала для неё самые лучшие.

Сейчас служанка указывала пальцем на тот, что лежал сверху.

Удивляться наблюдательности Тильды не приходилось. Она с аптечной точностью знала где, сколько чего лежит, как совпадают уголки складок и как по линеечке выверено, сложено всё на полках. Она до фанатизма пересчитывала цветы в вазонах, обирая несвежие лепестки и, кажется, посчитала всех мух на улице.

Элен не знала, что сказать.

– Вы, госпожа, Эленочка, выйдите-ка из комнаты. Опасно тут. Я за Маревой.

Элен послушно вышла, присела на диванчик." Что такое пришло в голову Тильде, что так испугало? Заигралась девчонка в детектива, вот и лезет в голову невесть что".

Марева скорым шагом пересекла гостинную, влетела в комнату Элен, та поспешила за ней.

Марева стояла возле столика. Рядом с ней бледная Тильда не подпускала Элен к вазе с фруктами.

Марева салфеткой взяла персик, стала осматривать его, поднеся к окну. Исследуя каждый миллиметр замшевой кожицы, наконец воскликнула:

– Есть!

Подошла к камину, вынула серебряный стилет из бездонного кармана широкой юбки. Нагрела лезвие и аккуратно вонзила в спелую медовую мякоть. Тонким червяком полезла белая пена прочь из нежного фрукта.

Марева сжала губы, осторожно положила персик на каминную доску, прикрыв его салфеткой. Прокалила стилет в огне, вложила в ножны, спрятала в складках одежды.

– Вот что, сороки. Вы ничего не видели. Тот, кто сделал это, знал, что Алонсо и Сеул в отъезде. – она говорила шёпотом, только губами.

Марева выглянула за дверь, обвела комнату взглядом. Что случись, завтра бы повесили Тильду, а тебя схоронили и делов то.

Тильда от неожиданности села:

– Это не я, – еле произнесла белыми губами.

– Кто бы там разбирался. Виновный наказан, вопросов нет.

Марева задумчиво смотрела на несчастный фрукт.

– Не думаю, что Армиссии проделки. Она жизнь любит, не стала бы рисковать. А она первая на подозрении. Сейчас проверим.

Хитрая старушенция переложила фрукты в вазе, снова положив нормальный персик сверху.

– А ну, сделайте нормальные лица. Стоите как утопленницы.

Марева строго посмотрела на Тильду:

– Иди, позови Армисию Скажи, Марева зовёт.

– Через минуту Армисия вошла, с удивлением осматриваясь.

– Армисия, дай мне персик.

– Что?

– Дай мне персик. – Марева повторила на удивление спокойным, ласковым голосом. Армисия подошла, взяла верхний персик, протянула его Мареве.

– Ешь.

Армисия привыкнув безропотно подчиняться стала есть, с удивлением глядя на людей, во все глаза уставившихся на неё.

– Всё, дорогая. Иди. Мы просто хотели угостить тебя чем-то сладеньким.

Армисия ушла, не заботясь зачем её звали.

– Говорю же, не она.

Марева ловко обернула персик в салфетку, смахнула его на поднос.

– Тильда, сиди здесь. Вообще не покидай комнату. Только по надобности. Смотри, спрячься, если кто чужой войдёт. Не ровён час, убьют.

Марева обернулась к Элен:

– Иди за мной. Уже у двери повернулась к Тильде:

– Смотри, ни звука. Тебя первую пытать будут, если обмолвишься. Порядки знаешь.

Марева спокойно шла по коридору, держа горячей ладошкой руку Элен, нашёптывая ей на ухо. Они посмеивались, со строны казалось, идут себе, о своём судачат.

Как только оказались у неё в покоях, Марева позакрывала двери, окна на засов. Поманила Элен.

– Ну, ты поняла, что игры тут смертельные?

Элен сидела как истукан. Получается, если бы не Тильда…

– Слушай, вот прям отрезала бы себе язык, но скажу.

Марева посмотрела в глаза Элен: