Шрифт:
Forte!
Fortissimo!
Мелькают перед глазами лица самых разных существ. Они что-то говорят, улыбаются, смеются, плачут и не вызывают ни одного желания, ни одной моей эмоции. Я их любил когда-то, всех. Вон та женщина, кажется, была моей матерью. Вон тот - мой отец. А тот - брат... или нет? Он был кем-то другим, не менее значимым.
У него медовые глаза и добрая улыбка.
У него рыжие волосы и шелестящий мягкий голос, который однажды произнёс, словно пропел колыбельную: "Сохрани свою человечность, Сур. Пока ты человечен, ты не демон, а божество!" Я следую этому завету и по сей день. Да, я следую ему на протяжении нескольких тысяч лет, задыхаясь от снега и собственной законсервированной человечности, которую ненавижу.
Раз-два-три!
Пора всё уничтожить. Пора прикончить этот призрачный растянутый мир раз и навсегда. Может, уничтожив его, я сам перестану существовать?
Последние четыре такта.
Раз-два...
– Сур!
– кто-то продолжал настойчиво трясти меня, как маленький ребёнок в истерике трясёт свою мать.
– Да очнись же ты!
Затем меня отпустили, а в следующий миг мою щеку обжёг огненный удар ладони.
В этот удар была вложена сила тепла - маленькая, но хорошо ощутимая. Ожог отрезвил меня. Я опустил голову, перевёл дух и посмотрел на леди Весну, смотревшую на меня исподлобья. Пронзительный лейтмотив. Её прекрасные глаза горели двумя сердитыми зелёными искрами.
– Что стоишь, безумец?!
– вскричала она, с силой толкнув меня в грудь.
– Ты видишь, что ты наделал? Посмотри, во что превратился твой дворец!
И только взглянув вокруг, я окончательно пришёл в себя. Над нами нависло уже светлеющее небо, но оно едва-едва проглядывало сквозь сыплющийся снег и ледяную крошку. Кое-где под ногами можно было увидеть осколки. Они остро поблёскивали в утреннем полусвете.
И это всё?
Со всех сторон до самого горизонта раскинулась снежная равнина. Ни одной знакомой башенки, ни одного выступа. Но я пригляделся и увидел торчащие из-под снежных сугробов синие, фиолетовые и серебристые конечности нимф. Несчастные создания, любившие меня как собственного отца, были теперь мертвы, убиты мною так неожиданно и безумно.
Неужели же я собственными руками похоронил то, что так долго строил?
– Латанай, - охрипшим голосом произнёс я.
– Неужели я уничтожил... всё?
– Остались только я, Диальнат и Ална, - ответила леди Весна.
– На нас не действуют твои силы, мы устойчивы, так как сами очень сильны. Но, кажется, даже эти двое всё-таки пострадали при разрушении. Остальные демоны времени лишились оболочки.
– Какой кошмар, - я не удержался на ослабевших ногах и упал на колени.
– И всё из-за того, что Диальнат убил мою клавесинистку... только из-за этого!
– Ты слишком долго строил из себя человека, Сур. Когда-нибудь ты должен был сорваться.
Теперь она была спокойна. Она стояла рядом, отстранённо ловила осыпающийся снег на ладонь и наблюдала, как он тает, касаясь её тёплой кожи. Я же в растерянности оглядывался по сторонам, не в силах поверить в происходящее.
– Я потерял свою человечность, - выдавил я.
– Теперь я не вправе называть себя божеством.
– Божеством?
– прошептала она.
– Вот, какое слово вертелось у меня на языке всегда, когда я смотрела на тебя. Ты действительно был богом, Сур. И остаёшься, и останешься. Одно падение не сделает тебя таким же, как Диальнат. Ты по натуре своей совсем иной.
Я промолчал. Она не понимает. Она не понимает, что теперь я не просто лишён дома или человечности, а действительно становлюсь таким же, как Диальнат или Ална - рабом собственной силы. Мне вдруг расхотелось видеть леди Весну. Она, всегда чуткая к настроениям, тут же уловила это моё желание и отступила назад.
– Я пойду, - сказала она тихо.
– Зови, если буду нужна тебе.
И она бесшумно исчезла, взмахнув рукавом.