– Нет, почти не кормила, – произношу отдышавшись.

Безумие просто… Его жадные ласки, полный страсти взгляд. Дрожь на кончиках пальцев…

– А это что?

Его ладонь скользит по моему животу и касается поперечного шва.

– Я и не рожала его… Мне сделали кесарево сечение.

Кир сглатывает, продолжая сверлить меня взглядом. Молчит опять… Теперь уже не только ненавидит, но и боится дядю Борю.

– Молчишь? Может, выскажешься по этому поводу?

– Знаешь, а я не удивлен, – сипит в ответ, продолжая меня трогать. Груди, плечи, волосы… – Для тебя такое в порядке вещей. Для такой, как ты.

Давай же, скажи какая я? Спровоцируй меня пожаловаться моему покровителю. Ты же не хочешь этого. Не хочешь расставаться с желанной постельной игрушкой.

– Какой – такой?

– Идем в душ, Вика. Помогу помыть тебе голову, – отвечает он, сжимая губы в тонкую линию.

Глава 16.

Вика.

Словно не было ничего… Разрыва не было, моей выдуманной измены, почти трех лет разлуки… Глаза Кирилла смотрят, как и прежде – с затаенной нежностью, желанием, безумием… Старые чувства вспыхивают в нем ненадолго, а потом тотчас сменяются заготовленной ненавистью. Кажется, он забывает о ней, однако, снова вытягивает на поверхность. Ругает себя за слабость и гонит спящие чувства, которые ко мне испытывал.

Мы по-настоящему друг друга любили… И Кирилл был моим настоящим женихом. Мне всегда казалось, что этого человека я знаю на все сто. А теперь сомневаюсь… Может, я придумывала все? Беззаветно его любила и верила в ответную искренность? Во всяком случае я никогда бы так не поступила… Дала бы Кириллу шанс объясниться.

– Погоди… секундочку… – скулю я, чувствуя на своих бедрах его требовательные руки. – Надо смыть с волос шампунь.

Он снова молчал. Бережно вынул шпильки из моих волос, намылил их и… Отбросил флакон, нетерпеливо припадая к моим губам. Только сейчас он настоящий… И глаза, как из прошлого. Разве что слов нет…

– У меня все колом уже… Потом…

– Кир, ну, одну минутку, – выдыхаю я. – Никуда я не денусь, не сбегу… Твоя…

На него это слово, как спичка действует… Твоя, твоя… Всегда была только твоей… И первый ты у меня. Как им был, так единственным остался.

– Моя… – вторит Кир, спешно смывая с моих волос пену. – Вынужденно моя…

– Ты любовных романов начитался, Аристов? – шепчу, задыхаясь и цепляясь за его плечи.

– Если бы… Столкнулся с реальностью. Не болтай, Вика.

Кир хаотично ласкает меня. Груди, бедра, плечи… Едва сдерживает нетерпение. Словно боится, что я испарюсь. Не знает, с чего начать трапезу. Пробует везде понемногу. Его взгляд темнеет, дыхание становится шумным и прерывистым. Кир сжимает ладонями мои груди и ласкает кончиком языка соски. Мнет, гладит их, а меня припечатывает взглядом… Я себя букашкой на булавке чувствую. Пошевелиться боюсь, ахнуть или что-либо сделать… Позволяю ему обрушить на меня лавину страсти, обжечь до нутра…

– Офигенные… сиськи… Пожалуй, я не буду торопиться.

– Не надо, разве мы куда-то торопимся? Кирилл, а… Защита.

– Ты забыла, что это номер для новобрачных. Здесь в каждом ящике презервативы. Я тебе не доверяю, иначе обошелся бы без них. Все равно же бесплоден.

– А я тебе… Не пущу, пока не увижу справку от врача, – задыхаюсь от обиды.

Вспоминаю, как сцеживала молоко для Егорки, сидя по ночам, плакала и листала ленту социальных сетей. А там Кир… Одна моделька, другая… Какая-то Злата Златопольская, еще была Стефания Ратнер… Я для какого-то ляда их имена запомнила. Не верит он мне… Козел! Не прошло и двух месяцев со дня нашего разрыва, как Кир стал выходить в свет с красивыми девушками. А они… Черт, я тогда выла от обиды. Тайком по их страничкам лазила, взглядом сверлила фотографии с подарками от «красавчика Кирилла Аристова – лучшего мужчины в мире». Букеты из тысячи роз, ювелирные украшения, фотосессии у знаменитых фотографов… С одной из них он ездил в отпуск. Кажется, со Стефанией…

– Хорошо, будет тебе справка.

Кир сдавливает мой подбородок ладонью и смотрит в глаза. А у меня слезы по лицу текут. Не могу их остановить… Так больно… Не верит, не уважает, вынужденно моя… Я сиськи мяла, чтобы подольше покормить его сына, но и с этим не справилась… Я чуть не умерла во время родов, месяц после них валялась в реанимации, а он…

– И тебе… Вернемся домой, я пойду к врачу.

Кир словно меня не слышит. Закрывает рот поцелуем, грубо, исступленно… Словно наказывает за что-то. Ползет ладонью по животу и накрывает между ног. Отводит мое бедро в сторону, открывая меня для себя.

– Ки-ир…

– Нравится?

– Да.

– Тогда, почему? Чего тебе не хватало?

– Тебе не кажется, что твой вопрос несколько запоздал? – задыхаюсь я. Он не прекращает меня ласкать, гладит, кружит пальцами вокруг напряженного клитора.

– Ты теперь моя жена, Вика. Я хочу знать.

– А я не готова ворошить это… Прости… Не сейчас… Да и сказать мне нечего.

– Вернемся к этому разговору позже.

Кир прав – здесь в каждой тумбочке резинки на любой вкус. Кожа на его стволе бурится и пульсирует, когда я раскатываю латекс. Он целует меня в губы, сжимает ягодицы. Выбивает из меня стоны удовольствия. Мы слишком хорошо знаем друг друга, чтобы медлить. Он помнит, как мне нравится… Разворачивает к себе спиной, продолжая ласкать меня рукой. Я взрываюсь быстро, нарушаю тишину ванной комнаты рваными стонами. Он слишком большой. Его слишком много в моем теле. И в сердце тоже… Хнычу, цепляясь за его предплечье рукой.