Мужчина удобно расположился на диване рядом со мной и закинул ногу на ногу.

Честно признать, я не очень представляла с какой нитки начинать распутывать этот клубок, так что дернула за первую попавшуюся.

– С утра Вы предлагали мне перейти на ты, Деспил.

– Верно, – мужчина кивнул. – И Вы дали мне понять, что не заинтересованы в панибратстве между нашими расами.

– Я передумала.

– И от чего же, Савелия? Неужели в человеческой ипостаси я нравлюсь Вам больше?

Я спешно коснулась одного из амулетов на груди, активируя над гостиной купол беззвучия. Лишние, да ещё неизвестно чьи именно, уши нам были не нужны.

– Нет. Но я решила, что раз уж ты носишь на себе следы моей ауры, то отгораживаться безликим «Вы» немного поздновато.

Демон молчал так долго, что я уже собиралась ткнуть его куда-нибудь, чтобы вывести из анабиоза.

– Как ты узнала? – в конце концов произнес он. – Человек не может засечь отголоски своей ауры. Чужой – да, но не своей. А ваш Проводник явно не из Видящих. Да даже будь он таковым, ему бы потребовалось знать тебя до неприличия хорошо, чтобы засечь столь тонкие нити, даже нимфа не обратила на них внимания… – на его лице мелькнуло понимание, и глаза затопил густой лиловый туман. – О… Мне стоило догадаться.

– Как и откуда я узнала сейчас не столь важно. Я хочу знать, откуда этот отпечаток взялся, вот и всё.

Я твердо выдержала его взгляд, намереваясь добиться ответа.

– Нет, не хочешь. Поверь мне.

– Нет, хочу!

Он что, издевается надо мной?

Деспил прикрыл глаза и через секунду полностью взял себя в руки.

– Я не смогу рассказать тебе всего, Савелия, – осторожно начал он. – Есть определенная цепочка событий, которая будет нарушена, если ты узнаешь о них раньше времени. К тому же с потоками всегда сложно – что-то из связывающих нас событий находится в далёком прошлом, а что-то и для меня до сих пор остается загадкой. Значит, моя временная линия до этого ещё не дошла. Скажу только, что события, наложившие на меня отпечаток твоей ауры, начались для тебя неделю назад. Для меня же прошло около трёх тысяч субъективных лет.

Он говорил об этом так спокойно, что я даже растерялась. Три тысячи лет. Я даже не могла представить себе, что должно происходить с памятью на такой дистанции. Нужно собраться и, наконец, понять, что делать.

– Но разве цепочка не нарушена уже тем, что я о ней узнала?

– Очевидно, нет.

– Почему ты так уверен?

– Потому что я всё ещё здесь и всё ещё помню, что произошло. В противном случае временной парадокс изменил бы меня или вовсе стёр из мира.

– Получается, я должна была об этом узнать… Ничего не понимаю. Что будет дальше?

– Я не знаю, – спокойно ответил он. – Я проживаю это время вместе с тобой. Та Савелия, которую я знал, была чуть старше. Совсем не намного, но я вижу различия между вами. Когда я встретил тебя впервые, для тебя этот наш разговор был уже в прошлом, но рассказать о нём ты мне не могла. Не спрашивай почему, всё равно не отвечу. Могу только уверить, что всё произошедшее с нами было твоим добровольным выбором. Тебя никто не принуждал.

– Я не верю тебе, – да этого просто быть не может. Он играл со мной в какую-то игру, вот только правила пока от меня ускользали.

– Я предвидел такой исход, – он смотрел мне в глаза и придвинулся так близко, что шепот едва можно было различить. – И я был к нему готов… Севастьяна. Хотя, помнится, тебе больше нравилось, когда тебя звали Яной.

Я окаменела.

Моё истинное имя. Имя, данное мне матерью от рождения. Я не произносила его с тех пор, как попала в Обитель, оставив на память лишь первую букву – хрупкое, почти эфемерное напоминание о далёком детстве. Откуда он мог его узнать? Моя временная зона была закрыта, и выведать его он не мог, если только сам не был ее частью. Если не жил в том времени вместе со мной.

– Кто ты?

Я смотрела на него, как на призрака. Сейчас я не видела в нем демона, прожившего больше трёх тысяч лет. Я видела в нём нить, связывающую меня с почти забытым прошлым.

– Я – часть твоей плоти. Часть твоей крови.

– Это не ответ.

– Это всё, что я могу тебе сказать в этом времени. Не злись. Если бы ты знала все обстоятельства, то сама бы заставила меня молчать. Моё нежелание раскрывать тебе правду лишь способ выполнить просьбу близкого мне человека.

– И кто же этот человек, позволь узнать? – во мне вновь начала поднимать голову ярость. – Кто, по-твоему, имеет право решать за меня как должна сложиться моя жизнь?!

Взгляд Деспила внезапно стал теплым, и он привычно заправил мне за ухо прядь выбившихся волос. Так, словно делал это уже тысячу раз.

– Ты сама.

От услышанного голова пошла кругом. Он был в моём времени. Знал моё имя. Он, быть может, знал что-то о моей семье.

Руки непроизвольно сжались в кулаки, пресекая нестерпимый порыв вцепиться в Деспила и трясти его до тех пор, пока он всё не расскажет. Я не видела свою семью с двенадцати лет. Ничего о них не слышала и не знала даже живы ли они сейчас. Это было табу. Перед получением таны все агенты проходили процедуру зачистки – им стирали часть памяти, хранящую воспоминания о родственных связях. Так было проще и Обители, и самим агентам, которых после этого ничто не отвлекало от работы. Всем, кроме Видящих. По неизвестной причине дар весьма капризно реагировал на любое вмешательство в сознание, и попытки провести зачистку на его обладателе могли привести к чему угодно – агрессии, полной амнезии, сумасшествию… Господи, сколько раз я мечтала просто не помнить о том, что где-то там остались люди, которых я так сильно любила! Люди, которые наверняка за последние десять лет успели смириться с моей смертью. Да и что они помнили обо мне?