– Тётя Айну?

– Конечно. Ты разве не замечала? Она как механизм, ей вообще эмоции неведомы. Она никогда не понимала моего увлечения музыкой, не одобряла моих птиц и цветы, в ней ни капли живого тепла нет, и ничто живое её не трогает, ни родные, ни близкие, ни природа. Её впечатляют только чертежи, расчёты и проекты, она даже замуж вышла за бизнес-аналитика, потому что ей понравились его решения на работе, по-другому её не зацепить.

Я никогда раньше об этом не думала, но задумавшись, поняла, что оспорить это не могу. И призналась:

– Вполне возможно, я такая же.

Мама поморщилась и отмахнулась:

– Да не важно. Если тебе нужна будет любая помощь, семья тебя всегда поддержит, хоть кем назовись, ты навсегда наша семья.

– Спасибо. Мне пора, меня ждут юристы, у нас много работы.

– Иди. И не забывай красить губы, я тебя умоляю, на твою бледность смотреть невозможно.

– Хорошо. Кстати, по поводу птиц. Есть одна птица, золотая соловка. Её призвали как фамильяра, но потом её хозяйка... не может больше о ней заботиться. Она знает несколько эльфийских баллад, и далеко не улетает, хотя живёт свободно. Для неё здесь неподходящий климат. Я хотела тебя попросить, чтобы ты её забрала.

– Хорошо, приноси. Только выбери правильную клетку, ты же знаешь, что соловкам нужна клетка с бассейном?

– Я знаю, да. Хорошо. Когда вы уезжаете?

– Я ещё не искала билеты, думаю, у нас есть пара дней. И я хотела ещё пройтись по магазинам, у вас здесь появилось много такого, чего у нас пока нет. Может, со мной пойдёшь? Купим тебе ещё платьев.

– Я подумаю об этом. Мне пора, пока.

– Иди. Про губы не забудь.

– Хорошо.

Я встала и пошла к выходу, приказала подать карету, села в неё и сказала трогать, не сказав, куда мне нужно – мне никуда не было нужно, никто меня не ждал, я соврала. Просто не могла больше выносить эту атмосферу.

Из канала Печати тянуло болотной промозглой сыростью и осенним морозом, от которого не скрыться ни под какой одеждой, я запечатывала его изо всех сил. Извозчик отодвинул перегородку и спросил:

– Куда едем, барышня?

«Оборотень, они любят так обращаться. Симпатичный.»

Через узкое окошко с перегородкой было видно только глаза, голубые, смешливые, что-то в них было согревающее. Я собралась с силами и спросила:

– Где можно купить клетку для птицы?

– Так на птичьем рынке!

– Тогда едем на птичий рынок.

– Едем, барышня! – он закрыл перегородку и присвистнул лошадям, разворачивая их в обратную сторону.

Я достала из сумочки салфетку и вытерла с губ мамину помаду.

***

Остаток дня прошёл в непрерывных поездках кругами по городу. На занятия я так и не попала, до десяти вечера прокатавшись по инстанциям, снимая копии, собирая подписи и отзваниваясь господам тор'Вальцам после каждого шага, они отправляли меня дальше, а я просто выполняла, как заводная.

В десять вечера я отвезла им пачку документов, они всё проверили, похвалили меня и продиктовали список распоряжений на завтра. Я всё записала, перечитала и уточнила:

– Сменить имя?

Старший тор'Вальц улыбнулся и развёл руками:

– Это не обязательно, но желательно, обычно все так делают. Это удобно для того, чтобы после выхода из семьи получать все справки на новое имя, чтобы потом во всех инстанциях не доказывать, что каждая конкретная справка была получена после этого выхода. Можешь одну букву поменять всего, но лучше так, чтобы нельзя было спутать и ошибиться. Сделай завтра прямо с утра, это дело пятнадцати минут, потом поедешь по остальным адресам уже с новым паспортом.

– Хорошо.

Я задала вопросы по остальным пунктам, попрощалась и пошла в общежитие, потом решила, что нужно всё-таки сначала ехать в отель, чтобы там тоже закончить все дела сегодня. Меня в очередной раз обогнала карета Брависа, он открыл дверь, я его проигнорировала – я не общалась с охранниками и не пользовалась их каретой с того момента, как мать забрала меня с вечеринки, так казалось правильнее. Они продолжали за мной ездить и ходить по пятам, но в кабинеты следом за мной не ломились, я уже этому была рада.

Поймав карету, я назвала адрес отеля «Роял Даймонд», с иронией вспомнив слова своей начальницы, которая дала мне две недели на то, чтобы «решить все вопросы моей неровной жизни».

«И их хватило. Какая мудрая женщина.»

Приехав в отель, я поднялась наверх в идеально вымытом лифте, вышла в сверкающий чистотой лифтовый холл, вошла в номер, тоже чистый и проветренный. Все поверхности вымыли, мебель и ковры полностью вычистили и частично заменили, кое-где были следы косметического ремонта.