– О, мы подружимся, не сомневайся. А эта красота чья?
– Катя кивает на стойло с моей лошадкой.

– Карамель моя. И я бы рекомендовала ее в качестве первой лошади - она очень спокойная.

– С такой милой хозяйкой? Я и не сомневаюсь. А Барон?

– Конь дяди Фила. Вы еще не знакомы. Это дядя Котика, брат его мамы.

– Это здорово, иметь большую и дружную семью, как у вас.

Я перевожу взгляд на Котика, он улыбается, согласно кивает. А потом замечает.

– Ты вроде в нее метишь, так что самое время освоить верховую езду. И давай без шуток про позу наездницы и твоего жеребчика.

Катя засмеялась и покачала головой.

– И не собиралась, при детях, - кивок в мою сторону.

От которого мои щеки полыхнули алым.

– Я не дети, - фыркнула возмущенно, глядя на этих двоих.

– Да?
– невинно хлопает ресницами Катерина, - ну как скажешь. Оставлю вас двоих на пару минут, сбегаю за телефоном. Если уж я собираюсь залезть на лошадь, селфи необходимо сделать шедевральным.

– Катя, - окликнула я ее, чтоб сказать, что ее телефон торчит из заднего кармана ее джинсов, но она не оглянулась, выскользнула из конюшни, оставив нас с Костей одних.

– Итак, - улыбнулся Котик и сделал несколько шагов ко мне, сокращая расстояние между нами.
– На чем мы остановились?

Его сильные руки легли ко мне на талию и сжали ее, притягивая мое тело к его телу. Сердце, кажется, не то, что стало пропускать удары - перестало биться вообще. Стою, вжимаемая в его сильное тело, и боюсь дышать.

А он, кажется, не боится уже ничего. Потому что в следующие секунды я оказываюсь вжата в деревянную стену стойла, и его губы смыкаются на моих губах.

Я прикрываю глаза, смываемая этим поцелуем, как лавиной. Кажется, земля стала уходить из-под ног, и мне приходиться вцепиться в его сильные руки, чтоб не упасть лужицей у его ног. Чувствую, что дрожу. Он, кажется, тоже дрожит. Но не отпускает. Размыкает мои губы и скользит языком внутрь, прогнав мое тело через новый, неведомый до этого момента спектр ощущений. Огонь, бегущий по венам, возбуждение, отправившее мурашки по коже, любопытство, восхищение, недоверие к тому, что поцелуй может быть таким сладким. Я же целовалась до этого. Даже сегодня. А ощущение, что целуюсь впервые. Потому что поцелуи должны быть именно такими, только такими.

Из рая на землю вырывает громкое ржание Скарлетт.

– Марк идет, - догадываюсь, прошептав сбивчиво у губ Кости.

– Я не закончил с тобой, - опаляет мои губы своим дыханием и делает вынужденный шаг назад. Но одну руку не отпускает, не до того, как убедился, что я могу стоять самостоятельно.

В тот момент, когда внутрь вошел Марк, а вслед за ним его Катерина, лишь мое пляшущее ламбаду сердце могло выдать то, что еще минуты назад здесь произошло что-то непозволительно запретное и крышесносяще прекрасное.

Костя

Чувствую, как Корица тычется мне в шею, пытаясь совладать с дыханием и привети его в норму.

Я поцеловал её. Наконец-то. Я сделал то, о чем давно мечтал. И поцеловал её. Права была Катя, к чертям все предрассудки и стоп сигналы, нужно действовать. Я не могу потерять ее, и не хочу.

Лиля смотрит на вошедших, а я смотрю на нее. Пытается натянуть маску невозмутимости, но готов поспорить - ее сердце колотится так же, как мое. Мое, кажется, увеличилось в размерах. И готово взорваться от эйфории и любви. Странное чувство, будто крылья за спиной выросли.

Из раздумий меня вырывает неожиданный поворот - кусь за плечо в районе шеи. Поворачиваю изумленное лицо к маминой лошади.

– Это что за новости?

Это ревность? Впервые такое вижу. Но судя по сдавленному смешку Лили за спиной понимаю, что рассуждаю верно.

Она подходит, становится рядом, гладит Корицу, которая уворачивается и возвращается морду в стойло, отвернувшись от нас. Бросаю взгляд на Лилю, ловлю ее смущенный взгляд на своих губах. И нестерпимо хочется прижаться её к себе снова. Но покашливание Марка напоминает, что у нас компания.

– Что, ты больше не любимчик?

– Не завидуй, - отмахиваюсь.

– Что мне завидовать, моя кобылка души во мне не чает.

– Надеюсь, это ты не обо мне, - хмыкает Катя.

– Ты не моя.

Мы с Лилей снова переглядываемся, на этот раз без улыбок. Романтическая атмосфера, царившая после нашего поцелуя, резко рассеялась.

– Как скажешь, - Катерина, вопреки тому, как грубо это прозвучало, умудрилась сохранить лицо и выглядела бесстрастно.

Я перевел взгляд на лицо друга и почти физически почувствовал, как он пожалел о сказанном. Горечь в его взгляде читается даже в полумраке конюшен. Лиля бросила последний взгляд на меня, поджала губы и отошла к Кате, а я в свою очередь вернулся к незадачливому другу.