Чтобы не орать и не драться, выставляя себя в дурном свете, девушка попыталась взять себя в руки. А в такие моменты она с лёгкостью копировала ледяной, саркастичный тон Верховной. Тон, от которого сжимались сердца суровых мужей севера.

Янника сложила руки на груди и напустила в голос холода и промозглого ветра, сколько смогла:

– Вёльвы на досуге не принимают, Ульвен. Уж тебе ли не знать? Приходи, как все. Мама Хейди убогим не отказывает.

Но разве этого беспардонного мальчишку проймёшь?

– Неа! – отмахнулся Гейт, продолжая пережёвывать сухой бутерброд и оглядываясь в поисках хоть какого-нибудь пития, при этом совершенно игнорируя и Янникин сарказм, и строгий тон. – Старая вёльва не подойдёт. Ты быстрее разберёшься. Я уверен! – и перевёл на девушку свои невинно-наглые глаза.

Понимая, что упёртый Гейт не отстанет, потому как болван редкостный, Янника вздохнула и смирилась:

– Прожевал?! – спросила она уже с почти нормальной ехидцей.

И рыжий Гейт расплылся в улыбке, говорившей, что не только девчонки умеют обходить острые углы, манипулировать и добиваться своего. Мальчишки, когда захотят…

– Эта…– понизил голос Гейт, наклоняясь к Яннике через стол поближе, – решил я, значит, летом искать вольного звёздного пути… Что скажешь?

– Без метки? – Янника нахмурилась.

– Без…

***

На Хротгаре, где высшим счастьем семьи считалось иметь в доме белокурую иллике, для мужчин было ещё одно испытание. Верхом мечты многих и многих хротгарских детей была возможность заполучить «ледяную метку», или, как ещё называли её в хротгарских хрониках, «метку Снежного благословения». Она всегда появлялась только у юношей, чаще всего от пятнадцати до двадцати лет от роду, у самого основания черепа на шее. Неровной ледяной звездой она расходилась незаметно у волосяного края, постепенно окрашивая касавшиеся её пряди в серебристо-белый, пока те не становились такими же, как у иллике. Это означало одно: юношу ждало звёздное небо.

Раз в два года, летом, в день, когда вставало над Хротгаром одновременно белое и голубое солнце, открывалась мрачная пасть Торгского ущелья, ведущего в сумрачный лабиринт. Туда спускались избранные Снежной Девой, чтобы найти ключ от своего будущего звёздного пути. Испытание длилось для всех по-разному, но в древности, как гласили предания, каждый избранный рано или поздно находил свою дорогу. Юноши выходили у благословенного камня, каждый в свой срок, и прозрачным ключом, найденным в мрачном лабиринте, открывали последнюю преграду. Камень растворял в себе ключ, открывая дорогу, и юноша мог выйти на белый свет. В мгновение, когда он пересекал тень благословенного камня, над чёрной громадой вспыхивало в серебристом сиянии имя счастливчика. И это имя долго было видно каждому хротгарцу, вселяя в них общую разделённую радость. Ведь счастливчику предстояло в скором времени отправиться Лётную императорскую академию на Торго, чтобы стать ещё одним подтверждением легенды о великолепных в своей удаче капитанах и навигаторах космических флотов, выходцев с Хротгара. И только им, избранным, раз в два года удавалось преодолеть невероятное по своей мощи хротгарское притяжение, поднимая ввысь к новым планетам имперский корабль, всегда прилетавший наудачу.

На чёрном камне Снежного благословения в каждом городе вспыхивало число рождённых под счастливой звездой. Вот только с каждым новым годом таких счастливчиков становилось всё меньше и меньше.

Когда и кем было принято решение разрешить испытание без метки, история не помнила. Лишь берегла имя первого счастливчика, решившего на свой страх и риск «искать вольного звёздного пути».

Грэг Тирро, бредивший звездами с раннего детства, прорвался с боем в пьянящий чёрный лабиринт и выбрался оттуда лишь через месяц, худой, измождённый, но невероятно счастливый, держа в руке мерцающий ключ. И долго имя этого первого безумца висело над ущельем, дразня всех «неизбранных» реальностью исполненной мечты.

С того времени потянулись на испытание безрассудные глупцы. Кто-то из них умудрялся найти свой ключ, а кто-то бесследно погибал в мрачной пасти Торгского ущелья. И тех, кто погибал, было большинство.

***

– Без метки? – снова переспросила Янника тихо, протягивая вперед руку, чтобы коснуться Гейта, сидевшего сейчас нахохлившейся рыжей птичкой.

– Без… Не могу, Янника, здесь! – как прозвучало это сейчас жалко в его дрожащих устах, раньше всегда наглых и смешливых. – Туда хочу! – Гейт с нескрываемой тоской посмотрел в окно на небо, где сияло полуденное солнце. – Каждую ночь звёзды снятся! Зовут! Не могу я больше! Задыхаюсь! Помоги, если сможешь… Упроси Снежную деву поставить мне метку. Или просто удачи для меня попроси, мне всё равно! Я ведь без твоей помощи точно сгину! А с тобой – есть маленький шанс! И почему Снежная дева выбрала не меня, а какого-то идиота, что уже полгода скрывается от властей?

В этом году на камне Дергиборга впервые за двадцать шесть лет гордо засветилась одинокая снежная черта. И жители города с нетерпением гадали, кому в дом пришло счастье. Из канцелярии северного правителя городскому голове уже пришло письмо с поздравлениями, подтверждением оплаты полного курса Лётной императорской академии на Торго и большим денежным взносом в казну Дергиборга – на развитие. Вот только юноша не спешил в городскую канцелярию за сопроводительным письмом.

Но никто из работников городской канцелярии не беспокоился: снежные волосы в своё время выдадут трусишку!

– Кто скрывается? – удивилась Янника.

Гейт мотнул головой:

– А ты не слышала?

– Нет…

– Вчера кухарка мэра всем в округе по секрету сообщила, что мальца решили подать в розыск, а то время идёт, летом ущелье откроется, а счастливчик и его родители так и не обратились в город за сопровождением. Да и снежноволосых парней что-то в Дергиборге не видно. Хотя по времени – самый срок. Вот и испугались, значит, что на камне ошибка. И тогда придётся очень большую сумму из городской казны возвращать. А она уже потрачена наполовину, если не больше.