И он смирился. Или сделал вид, что смирился. Юноша очень изменился за эти две недели. Стал жёстче, наверное. В нём появился тягостный флёр мужской силы. Один раз, не дождавшись в обеденный перерыв Яннику, увлеченную рыжей шевелюрой, он вопреки всем конспиративным договорённостям зашел в класс, прилюдно взял девушку за руку, оттащив от Гейта, и вывел со словами:

– Эксперимент – экспериментом, а обед по расписанию!

– Ты заметил, как изменился Риг Свенс? – тогда спросила Айда у растрёпанного Гейта, пытавшегося пригладить половину рыжей копны, уже заплетённой в сотню мельчайших косичек.

– Есть немного, – согласился тот.

***

Работать решили в школьной лаборатории. На вахте у сторожа с боем и уговорами взяли ключи. Потом, чтобы не откладывать, послали Гейта с хохотушкой Литой в лавку Бригерсонов за невидимками и крабиками.

– Будешь теперь не чучелом-вонючелом, а сладкой куколкой, Гейт! – веселилась одноклассница Лита, обещая парню выбрать самые модные заколки нежно-лилового, ярко-жёлтого и ядвито-зелёного цветов. – Тебе пойдёт!

Пыталась прорваться в лабораторию и самая любопытная часть класса с главным умником Хевардом Янсоном. Он утверждал, что с помощью новых, невероятно крутых приспособлений, поступивших недавно в школьную лабораторию из запасов орбитальной перевалочной станции, он сможет легко доказать, что оно – «осязаемое счастье, фарт» – существует. И даже стал сразу, в дверях, с упоением рассказывать Яннике, как определить вес дымных порошин и их плотность.

Вёльва внешне была вполне себе спокойна, вот только тёмная бровь предательски лезла вверх, выдавая настоящую ярость. Почему злилась Янника? Ответ был очевиден: она терпеть не могла чванливых болтунов, всегда забывающих, что здесь, на Хротгаре, никогда не работала сложная техника других миров. Лишь то, что имело в себе простые механические основы. Всё более сложное работало только в присутствии иллилке. Янника ещё не забыла, какое презрение к «средневековью Хротгара» испытывали её «продвинутые» родные братья, возвратившись домой на каникулы после двух лет учёбы в той самой, императорской Лётной академии на Торго. Мрачное, грязное средневековье Хротгара, так они называли мир её любимого, родного дома. Мир, который дал им шанс на иное будущее.

Янника ещё раз посмотрела на возбуждённых одноклассников. Потом вспомнила, впервые за долгое время, что, собственно, она не вёльва, а иллике… – и разрешила классной толпе зайти внутрь лаборатории, к демонстрационному столу, приказав строго-настрого делать свои опыты в тишине и не мешать им с девчонками. Достала из кармана один из трёх пузырьков, заготовленных на всякий случай, кинула его в руки Хеварда и ещё раз напомнила:

– Не мешать!

И пошла вместе с кузинами Эликсен в соседнюю комнату плести сеть. Расположились у окна. В большую деревянную чашу Янника высыпала содержимое двух бутылочек, подхватила ловко первые плотные нитевидные порошины и передала их немного робеющей Фриде. Оказывается, в семье именно она ловчее всего управлялась с рыбной сетью.

Как девчонки пытались навязать первые узлы, Янника потом вообще старалась не вспоминать, потому что это была удручающая и абсолютно безнадёжная картина. Фрида с Айдой, не удержав в ладонях первые длинные порошины, уронили их обратно в чашу и теперь безуспешно ловили, погружая щепоть в дымный ком. Раз за разом. Янника подсказывала и направляла, но руки девчонок цепляли лишь воздух: порошины скользили мимо и изворачивались. И всё это продолжалось довольно долго.

Вот уже в соседней комнате раздался счастливый победный вой, и к ним влетел Хевард, что-то воодушевленно рассказывая, но осёкся на полуслове, верно считав с мрачных девчоночьих лиц своё опрометчивое будущее. Умный юноша тут же вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Вскоре из лаборатории ретировались, судя по возникшей тишине, все остальные экспериментаторы.

И ничего бы у девчонок не получилось, если бы Айда, уставшая от многочисленных попыток удержать в руках невесомое и невидимое, не закрыла глаза. Тогда, отдыхая перед новой попыткой, она снова опустила руки в чашу, легко перебирая пальцами воздух, подхватывая его в своём воображении, навязывая по памяти ряд за рядом. И в этом расслабленном состоянии ей чудились длинные плотные нити, чуть более тяжёлые, чем воздух, но невероятно приятные на ощупь своей пушистой шелковистостью. Янника в тот момент выходила из комнаты за водой. Очень хотелось пить. А Фрида, радуясь передышке, бестолково и бесцельно пялилась в окно. Она давно пожалела, что согласилась на эту дурацкую авантюру.

Когда спустя минуты три – четыре Янника вернулась в комнату, в деревянной чаше лежала, покачиваясь в дымном клубке, чёткая, двустенная сеть.

Янника уставилась на Айду. Потом перевела взгляд на безучастную Фриду и вновь вернулась к старшей Эликсен.

– Получилось?!

Айда открыла глаза и, устало потирая их указательным пальчиком в уголках, переспросила:

– Что получилось?

– Как что? – Янника не отрывала взгляда от деревянной чаши. – Всё получилось! Всё! Ты сплела!

Фрида и Айда переглянулись.

– Сеть? Я сплела сеть? – уточнила осторожно Айда, ещё до конца не веря, но уже протягивая свои натруженные ладошки к деревянной чаше.

Глаза закрылись сами собой. Да! Да! Да! Ощущения не обманули! Руки сами, не ошибаясь, выловили сеть. И теперь она, не скользя и не скатываясь, лежала на ладони Айды, переливаясь крошечными узелками. И самое чудесное было то, что Айда чувствовала её!!! Она её чувствовала!

Вскоре и Гейт с Литой подоспели. В маленькой коробочке лежали россыпью разноцветные кукольные заколочки всех мастей, цветов и форм.