Считалось, что Плантагенеты, так же как и Капетинги, обыкновенные свои доходы извлекали из своего домена. Он сдавался на откуп шерифам, так же как домен Капетингов был на откупе у древо [315] . Ню к разным сборам и домениальным доходам в Англии присоединялась еще одна чрезвычайка я привилегия именно «Заповедные леса» (Foresta), франкского и нормандского происхождения. «Foresta», говорит автор Диалога о Палате шахматной доски, состоят из охотничьих заповедников, которые король устраивает себе в некоторых очень лесистых графствах. Сюда он является забыть свои заботы и насладиться отдыхом и свободой на лоне природы. Проступки против «Foresta» не подлежат ведению обыкновенных судов: законы, относящиеся к «Foresta», исходят не из общего права, а из воли государей, так что, как говорят, то, что делается на их основании, не абсолютно справедливо), а справедливо по закону о «Foresta» [316] .

Заповедник заключает в себе главным образом леса, но также и ланды, пастбища, даже возделанную землю и деревни и не только в королевском домене, но и в держаниях, находящихся во владении подданных, даже крупных сейнеров. В ХII в. из тридцати девяти графств, было только шесть, в которых не существовало таких заповедников. Эссекс, являющийся, правда, исключением, весь был превращен в сплошной заповедник. Все эти огромные заповедники кишат дичью. И находящиеся в них жители, будь то крестьянин, или рыцарь, или человек, принадлежащий к церкви, не имеют права касаться не только животных, но и растительности, которая их питает и укрывает. Штрафы и добавочные повинности дождем сыплются на них. В своей Ассизе о лесе, принять которую он заставил своих баронов в 1184 г., Генрих II восстанавливает во всей строгости древние правила:

«Пусть никто не нарушает прав короля ни на его дичь, да на что либо иное в его заповедниках… Впредь, если кто-либо будет уличен в совершении проступка, король хочет получить от него полное возмездие, как это бывало во времена короля, его деда… Пусть его лесники следят за тем, чтобы деревья не истреблялись в лесах рыцарей и других, имеющих леса в пределах королевского заповедника; в случае истребления, да знают те, чьи деревья будут истреблены, что штраф будет взыскан с них или с их земель, а не с кого другого… Король запрещает иметь луки, стрелы или собак в его заповедниках без особого разрешения… Он впредь запрещает охотиться ночью в его заповеднике или в тех местах, которые посещает его крупная дичь или где она обычно отдыхает, под Страхом заключения в тюрьму на один год, а также возмещения убытков и выкупа по воле короля» [317] .

Заповедник является одновременно и проявлением королевского произвола и фискальным орудием. Он доставляет монарху не только развлечение тирана, но и произвольные доходы. На него не распространяется действие кутюмюв королевства, он находится под защитой деспотической власти [318] .

Поборы, производимые Плантагенетами в качестве сюзеренов, более прибыльны, чем те, которыми пользуется какой-нибудь Людовик VII или даже Филипп-Август, так как они более обременительны, и действие королевской власти здесь ничем не ограничено, кроме пределов королевства. «Escaeta», т. е. владения, ставшие выморочными, давали казначейству значительные доходы. Гланвиль утверждает, что наследник какой-нибудь крупной баронии платил «рельеф» «какой только вздумается сеньору королю». Знатные люди и церкви немало терпят от злоупотребления правом опеки (Ward), вдовы и несовершеннолетние дочери — от злоупотреблений правом выдачи замуж (maritagium). Бароны жалуются на то, что король завладевает евреями и присваивает себе право на часть их наследства [319] . Феодальная «помощь» (aide, auxilium), уплачиваемая в трех известных случаях (для выкупа сюзерена из плена, при посвящении в рыцари старшего сына к при выдаче замуж старшей дочери), становилась иногда невыносимым бременем; чтобы выкупить из плена короля Ричарда, его подданные должны были отдать четвертую часть своего движимого имущества [320] . Наконец, регулярность сессий Палаты шахматной доски и объездов разъездных судей, расширение круга дел, подсудных королевским судам, судопроизводство по ассизам — все это придавало королевской юстиции такое фискальное значение, какого она никогда раньше не имела.

Если мы хотим измерить наступательную и оборонительную силу Анжуйской династии, то должны, конечно, не забывать, что Нормандия и другие лены, которые Плантагенеты держали от короля Франции, выли для них источниками не только расходов, но и доходов: в особенности Нормандия доставляла, им значительные сборы, которыми они пользовались не для одной лишь местной защиты, во и для удовлетворения любой неотложной потребности. Перевозка денег через Ламанш производилась часто. У Капетингов же вне пределов их королевства не было ничего подобного тем доменам и доходным правам, которыми король Англии пользовался во Франции.

Особенного же внимания заслуживает раннее развитие в Англии налоговой системы. Расширение администрации, задачи империалистической политики, затруднения, испытываемые Палатой шахматной доски по взысканию недоимок, — все это не позволяло Плантагенетам удовлетворяться доходами со своего домена и феодальными пошлинами. Они взимают «кутюмы» (налоги) с торговли в портах и на рынках [321] , и ни один из них не усомнится брать либо с земли, либо с движимости многократные прямые налоги, которые под той или другой формой падают на все классы населения — духовенство, феодалов, свободных держателей, горожан [322] . Старинный danegeld, сдававшийся на откуй шерифам и выгодный только для них, был уничтожен Генрихом II и заменен налогами, приносящими больше дохода. Все виды обложения XIII в. существовали уже в XII в. Прибегают то к одному из них, то к другому. Налог взамен военной повинности с рыцарских ленов, так называемый «щитовой налог» (scutagium) не Генрих II выдумал: пример его взыскания был и при Генрихе I; но он собрал его семь раз для того, чтобы добыть себе наемников, более надежных и более удобных на войне, чем феодальные отряды, при этом он освобождал от военной службы тех, с кого требовал «щитовой налог»: этот налог составлял обычно две марки с каждого лена облагаемого рыцаря [323] . Ричард Львиное Сердце придумал земельный налог на земли всех видов, называемый carticagitim или hidage, потому что земля в Англии делилась на «плуги» (carucae) или гайды (hidae). Наконец, были в эту эпоху и примеры налогов на движимость, взимаемых на нужды Святой Земли.

Эти чрезвычайные виды денежной «помощи» (aides) являлись, правда, лишь приблизительно прообразами современных налогов. В основе их лежала идея «помощи», которую человек обязан оказывать своему сеньору в случае крайней нужды, и поэтому они не были ежегодными и не распространялись регулярно на всех подданных. Часто от них были свободны королевский домен и церковные земли, добраться до которых король мог другими способами, обложив податью жителей домена и требуя с церкви «даров». Наконец, хронисты преувеличили тяжесть этих налогов. Например, Гервазий Кентерберийский говорит, что в 1159 г. «большой щитовой налог» дал 130 000 фунтов стерлингов; а на самом деле, вся сумма, взысканная под видом щитового налога, составила в общем лишь 2 240 фунтов. С другой стороны, при сборе и раскладке налога королевские люди прибегали к очень либеральным приемам: они делали объезды (часто совпадавшие с объездами разъездных судей), чтобы сговориться с заинтересованными лицами, принимали их заявления и даже обращались к присяжным. Но обложение становилось все тяжелее и тяжелее, и феодальной фикции о «помощи», оказываемой сеньору, становилось уже недостаточно чтобы оправдать поборы, все более и более обременительные и произвольные [324] . Назревали конфликты, но никто не думал создать для их предупреждения пути, приспособленные к новым временам.

Мы видели, что Вильгельм Завоеватель, чтобы установить свою власть, в частности свою военную силу, использовал и англо-саксонские, и датские, и каролингские, и нормандские традиции. Он сохранил английское национальное войско fyrd и ввел нормандскую феодальную военную повинность. Нормандские короли пользовались также и наемниками. Эти принципы и эти обычаи подверглись в значительной степени вырождению в царствование Стефана и произвели беспорядок и анархию. Генрих II постепенно восстановил королевское войско.