Я быстренько собралась и отправилась в больницу, сложив самые аккуратные и ровные пирожки в контейнер.

В больнице было тихо, почти весь персонал в это время уходил в столовую обедать. Кормили их неплохо, но больничная еда на то и больничная. Каши, супчики, гречка с подливом или рис. Никакого разнообразия.

Я присела на скамейку возле приемной и стала ждать, рассматривая предостерегающие и информационные плакаты на светло-голубых покрашенных стенах. В больнице было относительно тихо, пахло хлоркой и лекарствами. Свежевымытый пол блестел и сверкал чистотой. Иногда мимо проходили пациенты, шурша синими бахилами.

Кто-то подкрался сзади, закрыв мне глаза теплыми мягкими руками. Я знала, что это Глеб. Как только он подошел, я сразу почувствовала, что это он.

— Вас что-то беспокоит, барышня? — обратился он, слегка изменив голос и сделав его еще ниже, чем он был у него.

— Глеб! — улыбнулась я, перехватив его руки.

Он засмеялся в ответ и шустро прыгнул рядом на скамью, облокотившись рукой о спинку.

Медицинская форма была ему к лицу, будто в ней он и родился. Из кармана торчал миниатюрный блокнот с ручкой, которую он когда-то позаимствовал у меня и не отдал.

— Я тебе тут пирожков принесла. Сама пекла… — достала контейнер я и протянула его парню.

— Моя ж ты красная шапочка! — в его глазах мелькнула нежность и удивление.

— Тогда ты…бабушка? — усмехнулась я.

— Нет, я большой серый волк, который тебя съест! Но сначала пирожки твои попробую, — он тут же открыл контейнер и быстро откусил первый попавшийся пирожок.

Я положила голову ему на плечо и слегка потерлась ею об него.

— Глеб, я скучаю…

— Я тоже. Но работаю допоздна, и часто без выходных… Я ж не могу приходить к тебе ночами, твой отец не очень будет этому рад.

— Он догадывается, что между нами что-то происходит.

— Тем более… Его вряд ли устраивает, что всё так…

— Так может, мы могли бы попробовать съехаться? — внезапно спросила я, сама от себя не ожидав.

Глеб погрустнел и закрыл контейнер, серьезно посмотрев на меня.

— Я не хочу все испортить.

— Что испортить? Мы бы просто попробовали пожить вместе. Я понимаю, что прошу у тебя невозможного… Тем более Кира… — в горле застрял ком и на глаза накатились слезы.

— Дело не в Кире и не в тебе. А во мне. Я могу все испортить. А мне бы хотелось продлить то прекрасное, что между нами происходит.

— Прости, я не должна была.…Забудь о том, что я сейчас сказала. Мне пора бежать, скоро Киру с садика забирать, а еще в магазин нужно.

— Эмма! — крикнул Глеб в след, но я выбежала из больницы, не оглядываясь.

«Какая я же я глупая!» — пронеслось у меня в голове, а из глаз выкатились горячие слезы. «Почему я вдруг решила, что имею право на счастье? Предлагать Глебу такое, очень эгоистично с моей стороны! Я поставила его в неловкую ситуацию. Я нравлюсь ему, но взять под свое крыло девушку с больным ребенком от другого мужчины, то еще испытание. Он благородный, и вполне мог бы на это пойти, но я не должна была об этом спрашивать! Он заслуживает счастья и нормальной семьи, своих здоровых детей».

Я бежала, не замечая, как сгущаются тучи, и с неба падают первые крупные капли. Дождь стремительно набирал обороты, превращаясь в холодный сильный ливень, бьющий по моим щекам, стуча по рукам и голове своими холодными сильными кулаками.

Я вернулась домой вся мокрая, тушь на ресницах потекла, но мне было все равно. Я упала на пол в коридоре и свернулась в клубок, обхватив колени руками, как можно ближе прижимая их к себе.

До закрытия садика было еще около двух часов, и мне необходимо было собраться с мыслями и пережить все эти эмоции, чтобы потом, улыбаясь встретить свою любимую дочь. Чтобы она не почувствовала моих душевных терзаний. Чтобы мои переживания не передались и ей.

Громкий стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Я тут же успокоилась и подошла к двери, спросив кто там.

— Это я, Глеб, — взволнованно произнес он.

Я сразу же открыла дверь и впустила его. Он тоже промок с головы до ног. С его светлой длинной челки стекала тоненькая струйка дождевой воды, а на губах застыли мелкие капли. Он быстрым движением прижал меня к себе.

— Ну, зачем ты убежала от меня, — прошептал он.

— Прости… Я…

— Тише, родная. Ничего не говори.… Боюсь, что ты меня не поняла, глупышка. Я хочу быть с тобой и с Кирой. Ты даже не представляешь, что творилось у меня в голове всё это время. Изо дня в день, я терзал себя, что должен быть рядом с вами, но страх будто сковывает меня. Я боялся, что не смогу оправдать твоих ожиданий и не справиться с семейной жизнью…

— Глеб, все в порядке, ты ничего нам не должен, — перебила его я, заглянув в его карие глаза.

— Как ты не понимаешь! Я люблю тебя, глупую такую! Люблю больше всего на свете, больше жизни! Я всю жизнь гнался за алмазами, не замечая, что рядом со мной бриллиант. И, знаешь, теперь я понял, что больше не должен бояться, потому что я для вас сделаю всё! Лишь рядом с тобой я могу быть настоящим.

Я не смогла сдержать слез радости. А он быстрыми поцелуями покрывал мое лицо, попутно вытирая его от слез.