— Всё равно мне как-то неудобно. Я всё время ною тебе о своих проблемах, а ты даже слова не сказала о том, как тебе тяжело. Хотя очевидно, что тебе не легче…

— Эмма, перестань. У тебя немного другая ситуация. Другой ребёнок, диагноз, положение. Когда мы с мужем узнали что у нашего долгожданного сына ДЦП, мы были раздавлены и долгое время не могли прийти в себя. Но мы вовремя осознали, что кроме нас его никто не поднимет, не полюбит, не приласкает. Если бы не поддержка мужа я бы, наверное, тоже расклеилась. Но это не главное. Ты должна бороться за своего ребёнка, как бы тяжело не было, сколько бы средств это ни стоило. Поверь мне, наши дети никому не нужны кроме нас. Как бы больно это не звучало. Жизнь итак к ним очень сурова, а если еще и мы от них отвернемся? Что тогда будет?

— Я пытаюсь,… но силы меня покидают. Я уже не чувствую себя живой. Я как робот, делаю то, что нужно и что должна. И постоянно злюсь на всех и на саму себя.

— Прими свою дочь такой, какая она есть. Она не станет другой, твоя задача научить её по максимуму обходиться без тебя. Полюби ее, в конце концов! Я вижу твой холод даже сейчас. Ребёнку нужно тепло мамы. Тепло самого главного человека, а таким деткам как наши оно нужно в 2 раза больше. У тебя прелестная девчонка, красивая и милая, так полюби её за то, что она есть. Если бы я сдалась, мы бы тут с вами не прогуливались, а сидели бы дома затворниками. Мне плевать, что думают люди, я люблю своего сына, несмотря ни на что, — говорила она с воодушевлением.

Тогда, я впервые задумалась над её словами. Мои проблемы с Кирой казались уже не такими глобальными. Она может самостоятельно ходить, кушать, ходить в туалет, умеет себя ненадолго развлечь. Даже речь есть, пусть и с тяжёлыми нарушениями. Мне не нужно носить свою двадцатикилограммовую дочь на руках и у меня бывает свободное время и часы относительной тишины. Всё не так плохо как могло бы быть.

Даже наша реабилитация не такая тяжёлая. Мы занимаемся со специалистами, проходим лечение, ходим в обычный детский сад.

Избирательность в еде и то уже стала не такой категоричной. Многое из того что она не ела раньше — теперь ест. И вообще не считая сильных истерик, она интересный ребёнок, пусть и с задержкой психоречевого развития.

Каждый вечер перед сном я обдумывала слова новой знакомой. Я хотела так же. Вечерами я смотрела на Киру и гладила по голове, умиляясь ее мирному и спокойному сну.

Я начала постепенно менять свой подход к обучению и воспитанию. Больше прислушивалась к ней, старалась понять причины плохого настроения и по возможности не допускать начала истерик. Иногда получалось, иногда нет. Но я не сдавалась. И позже, стала получать первые плоды.

Кира в целом стала спокойнее, обучение пошло легче и эффективнее, она начала проявлять любопытство к получению новых знаний. Теперь я больше следила за своим здоровьем, сменила успокоительные и начала пить витамины. Сон стал лучше, я меньше нервничала, да и сил прибавилось.

Мыслей о детдоме больше не возникало. Я загорелась целью сделать всё возможное и невозможное, чтобы приспособить её к самостоятельной жизни.

Полюбив ее всей душой, я поняла, что она не больная. Она особенная и удивительная. У неё другое видение мира, звуки цвета, эмоции — всё воспринимается иначе. Моя задача, чтобы она не замкнулась в себе и в своем мире, а начала взаимодействовать с нашим. Чтобы она могла стать полноправным членом общества.

Я любила её не за успехи и достижения. А вопреки. Вопреки диагнозу, проблемам и возникшим сложностям. Тогда я и познала безусловную любовь, которая не имеет границ и препятствий.

Кира открыла мне величайшую тайну высокой любви. Урок был пройден. Тогда я не осознавала, почему важно было его пройти, но то и дело в моей голове всплывали мысли о предназначении и высшего смысла всех наших действий и поступков.

Я ощущала перемены внутри себя. Это невозможно было описать словами. Я будто светилась, излучала энергию, к которой тянулись люди. Появилось много знакомств, многие мной восхищались. Восхищались моей выдержкой и мудростью.

С Глебом отношения развивались быстро, и все было прекрасно, как в добром хорошем сне. Через пару месяцев, после того как мы съехались, он предложил мне выйти за него. И, конечно же, я согласилась. И не прогадала, он был замечательным мужем и заменил Кире отца. Он был ласков с ней и любил как родную.

***

Спустя два года.

— Глеб, ну зачем… Он такой дорогущий! Давай возьмем попроще. Ты её сильно балуешь, — сморщила нос я, указывая на новенький планшет.

— Это подарок не тебе, так что не вмешивайся. А твой подарок вот… — он притянул меня к себе и поцеловал в губы.

— И все?

— А, то есть тебе этого мало? Хорошо, — он страстно ухватился двумя руками за мои ягодицы.

— Мы же в магазине! Перестань! — шлепнула его по плечу я.

— Ну что плохого в том, что я не могу насытиться своей ненаглядной женой? — лукаво улыбнулся он.

— Мы вместе не один год, а ты будто только вчера женился, — звонко засмеялась я.

— Ты с каждым днём влюбляешь меня всё больше. Если бы я знал, что так просто попаду в твой капкан, то бежал бы без оглядки.… Но ты околдовала меня, ведьма. Затянула на шее петлю и откинула стул… — снова расплылся в улыбке он.