— Что тут происходит?!

— Братец, мы ждали тебя.… Но не так скоро, — ухмыльнулся Азарий.

— Агата, как ты могла? Уж от тебя я такого не ожидал. Чего ты добиваешься? — вспылил ангел.

— Прости.…Но я должна была поговорить с ним. Знала, что ты будешь против, поэтому не сказала тебе, — виновато опустила голову я.

— И чего ты добилась, дура?! Думаешь, я его не отговаривал? Это бесполезно, он не исправим, и пора уже всем это понять.

— Она не собиралась меня отговаривать.… Напротив, предложила свою сделку, — вмешался падший.

— Как это понимать? Агата? Что ты ему предложила? — гневно спросил Илиодор.

— Я согласилась отдать ему свет, взамен на то, что он не станет убивать Повелителя, а решит свои проблемы мирным путем. И вернет потом мой свет в хранилище.

— Ты в своем уме?! Не думал, что ты бываешь такой безрассудной! Господи, столько лет было потрачено на эту идиотку, и всё в пустую! — выругался ангел.

— Спокойнее брат. Мы еще не заключили сделку. К тому же, я хотел и с тобой потолковать. Уж больно много вопросов к тебе скопилось… — произнес Азарий, и жестом пригласил его присесть на диван.

Не успели мы с Глебом съехаться, как его отправили в командировку в деревню, которая находилась в четырёхстах километрах от нас. Нам снова пришлось расстаться. В деревне очень плохо ловила связь, и мы созванивались очень редко, примерно раз в неделю.

Кира по мере взросления становилась несносным и непослушным ребенком. Она начала осознавать собственное я, и ее характер с каждым днем становился все тяжелее. Я снова перестала с ней справляться. Опять начались жалобы в саду на ее плохое поведение и полное непослушание.

Я впала в состояние полной безнадежности. Мне казалось, что весь мир против меня. Люди со своими не прошеными советами не помогали, а только раздражали. Тетя Кристина уехала в другой конец страны из-за работы и не могла уже мне ничем помочь, даже на словах поддержки не было. Она просто всегда говорила: «не грузись», вот и вся ее помощь. Я осознавала, что мне никто не может помочь.

Мы снова начали ходить в реабилитационный центр, но и там Кире удавалось устраивать жесткие концерты. Успокоительные не помогали ни мне, ни ей. Я выдохлась.

Со Стасом и Анфисой мы работали около полугода вместе. Я пополнила своё портфолио классными работами и заработала неплохие деньги. После этого со мной часто стали сотрудничать и другие агентства, и свадебные салоны. Но работа уже не приносила такого удовольствия как раньше. Приходилось работать без выходных и часто ночами, потому что с Кирой я ничего не успевала. Когда она была не в саду, был полный атас. Даже уборка в квартире и приготовление пищи уже было большим делом, не говоря про всё остальное.

Иногда меня стали посещать мысли о детдоме. Я знала, что если сдам её, смогу реализоваться в жизни и построить карьеру, о которой всегда мечтала. Тогда все бы было проще.

У меня уже не было сил терпеть. Я была выжата и вымотана. Мне начало казаться, что я не люблю свою дочь. Я все больше погружалась в отчаяние и безнадежность, а голова буквально взрывалась от криков. Я всматривалась в её плачущее лицо и не видела ничего родного.

Ночами, когда она спокойно спала, я шёпотом извинялась перед ней, за плохие мысли, и за то, что я плохая мать, раз не могу просто принять ее с этой очень непростой и тяжёлой болезнью. Меня раздражала собственная слабость и эгоизм.

Однажды я зарегистрировалась в чате для мам с особенными детьми и познакомилась там с женщиной, которую звали Вера. Общая беда объединяет, как говорится. И мы стали постоянно переписываться, общаясь о детях и бытовых проблемах. Вскоре мы договорились вместе погулять с детьми.

Встречались мы в парке. Я шла с Кирой к фонтану, у, которого мы и условились увидеться. Веру я сразу узнала, она была в том же длинном сине-желтом платье, что и на аватарке в чате. У неё были коротко стриженные светлые волосы, и едва заметный макияж. Она улыбнулась и помахала нам. Я сразу заметила её сына, который сидел в инвалидной коляске. Об этом она мне не рассказывала.

Мы решили немного пройтись. Погода была по-летнему жаркая, солнце хорошо припекало, а под обширными кронами деревьев царила спасительная тень.

Мы разговаривали обо всем подряд. Вера была образованной женщиной и приятным собеседником. И я была рада поговорить с человеком, который как никто другой понимает меня.

— Извини за бестактность, но… почему ты сразу не сказала, что Костя на коляске? Мы могли бы встретится там, где вам удобнее, ближе к дому… — спросила я.

— Мы уже привыкли постоянно гулять. К тому же, муж помогает, нам спустится во двор, а дальше мы уже и сами хорошо справляемся. Так что всё нормально, — улыбнулась Вера.