Я сходил с ума от неизвестности. Почему они так долго? Почему никто до сих пор не выходит?

Наконец дверь открылась, из реанимации вышел мой одногруппник и давний знакомый Дима. Он деликатно отвёл меня в сторону, слегка касаясь плеча.

— Глеб, мне очень жаль…Мы сделали все, что в наших силах.

Я молча стоял и смотрел на него. Горло парализовало. Я хотел кричать, крушить всё вокруг, ворваться в реанимацию и начать делать хоть что-то, чтобы её спасти. Но я молчал, слова лишь проносились в мыслях, ни на секунду не задерживаясь.

— Ты как? Дочери сам сообщишь? — спросил Дима.

— Да, но позже. Сегодня был день её свадьбы… — наконец сказал я. Точнее, слова сами вылетели изо рта.

Я вышел на улицу, вдыхая землистый сырой воздух. В кармане лежала пачка сигарет, о которой я благополучно забыл шесть недель назад, когда бросил эту пагубную привычку. Я закурил. По щеке скатилась слеза, потом ещё одна. Потом холодная капля… и ещё…. Пошел дождь, в небе сверкнула молния, и загремел гром. Даже небо не смогло сдержать своих слез, так почему я должен их сдерживать?

— Эмма… — вновь прошептал я в полной темноте.

— Ты пришла в себя, наконец-то!

Сон окончательно рассеялся, и я увидела просторную спальню в темных тонах. Я лежала на большой кровати, с какой-то тряпкой на лбу, а рядом сидел Азарий и держал меня за руку.

— Я волновался. Ты так внезапно отключилась, а потом еще долго не приходила в себя.

— Где я? Что это за место?

— У меня в спальне. В моем поместье. Добро пожаловать в Темный мир, Агата.

— Сколько я была без сознания? — спросила я.

— Несколько дней. Ты потеряла очень много сил, я уже думал, ты не выкарабкаешься.… Но ты сильная и это не может не восхищать, — улыбнулся он.

— Голова.…Как же сильно болит голова! — взвыла я и обхватила ее руками.

Кроме этого я чувствовала сильную слабость и сонливость. Свет больше не отзывался в моем сердце. Только пустота.

— Я не чувствую его…

— Он теперь у меня. Но не волнуйся, я грамотно им воспользуюсь. Он не пропадет зря.

— У меня больше нет света? Я теперь обычная? — растерянно спросила я.

— Ты никогда не будешь обычной. Твой поступок был смелым и самоотверженным и за это я тебе очень благодарен. И все же… почему ты спасла меня? Фиби сказала, что это была твоя инициатива.

— Я просто знаю, что не могла допустить твоей смерти.

— Я бы поступил точно так же, если бы на моем месте была ты, — он внимательно следил за моим рассеянным взглядом.

— И что теперь будет? Ты убьешь его? Ты ведь теперь точно его убьешь…

— Ты должна понимать насколько все серьезно. Больше нет времени выбирать, на чьей ты стороне. Впрочем, у тебя этого выбора больше и нет. На тебя уже объявлена охота.

— Но ведь я теперь бесполезна…

— Не скажи. Повелитель в любом случае захочет от тебя избавиться.

— Но что я сделала? Я ни в чем не виновата! Я просто хотела тебя отговорить…

— Воскресила и отдала мне свой дар.… Этого более чем достаточно. К тому же, у него есть еще одна причина убить тебя — чтобы причинить мне еще больше боли.

— А я действительно тебе так дорога? — глядела я в бездонную глубину его глаз.

— Более чем, — он был серьезен, но во взгляде что-то поменялось. Было что-то новое, ранее не известное.

Мы сидели молча и сверлили друг друга взглядом. Я многое стала понимать. Теперь перспектива убийства Бога не казалась мне чем-то страшным. Напротив, мне стало обидно за то, как с нами поступают. Нас не спрашивают, хотим ли мы развивать свой дар, хотим ли мы все время страдать, а просто забирают его, как будто он нам никогда и не принадлежал. Вырывают вместе с жизнью, ни за кого нас не считают. Это несправедливо.

— Что с Илиодором? — вдруг спросила я.

— Фиби предлагала скормить его труп бесам, но я не мог с ним так поступить. Он мой брат в первую очередь. Я его сжег.

— Мне очень жаль… — тихо сказала я.

— Я знаю. Мне тоже жаль, что он так с тобой обошелся. Это было подло, особенно для ангела.

— Я,… кажется, уже отпустила эту ситуацию. Сон мне помог. И теперь понимаю, что не могу никому верить.

— Даже мне? — пристально посмотрел он.

— Особенно тебе. Кинжал ведь теперь у тебя?