— Иди, скоро позовут на завтрак, — сказала демоница, открывая дверь и пропуская меня внутрь.

Я вошла и заметила Азария, сидящего в кресле. Он задумчиво разглядывал мелкие искорки, отскакивающие от спокойного пламени. Услышав мои шаги, мужчина обернулся и тут же приподнялся, выражая этим свою воспитанность и уважение к вошедшей в помещение девушке.

— Хорошо выглядишь. Посвежела и румянец появился, — мягко заметил он.

Мне и правда, стало легче. Казалось, что теперь каждая клеточка моего тела дышит, а внешность приобрела, утраченную за последние дни, невинность и милоту. Конечно, я теперь выгляжу на много лучше, без засохших пятен крови и грязи на лице и одежде.

Сейчас на мне длинное кремовое платье и накидка того же цвета, расшитая серебристыми нитями. Волосы мокрые, но чистые, вкусно пахнут ароматным мылом.

— Спасибо, — зашевелила губами я. — ты что-то хотел?

— Я… хотел извиниться. Это странно, но после того как ты передала мне свет, я стал чувствовать сильную вину перед тобой, — нахмурив брови произнёс падший.

— Да, действительно странно, — ответила я, давая ему возможность продолжить.

— Я вел себя крайне эгоистично с самого начала. Прости за то, что мы пытался совратить… и был где-то груб. Ты единственная, кто относился ко мне с пониманием, и кто спас мне жизнь… я у тебя в вечном долгу, Агата. Но не проси меня отступить, я должен восстановить справедливость. То, что он делает — невозможно простить.

— Я… понимаю тебя, Азарий. И если раньше я была категорично против этого, то сейчас мне уже всё равно. Делай, как считаешь нужным, но пожалуйста,… не теряй человечность, не уничтожай себя и мою силу под гнётом мести… — сказала я и не спеша подошла к нему ближе.

Он внимательно смотрел на меня своими тёмными полными печали глазами. На лице больше не было той самодовольной ухмылки, которую он всегда мне показывал. Передо мной стоял мужчина с раненным сердцем, которого предали люди, которых он любил и считал семьёй. У нас одна боль на двоих. Только у меня никто не умер, по крайней мере, пока.

— Хотел бы я встретить тебя раньше и при других обстоятельствах, — он подошел ко мне совсем близко. Каждая моя клеточка чувствовала его горячее дыхание.

— Думаю, тогда ты не обратил бы на меня никакого внимания.

— Так в этом уверена?

— Если б не мой свет, мы бы никогда не пересеклись. Да и куда мне до вас, ангелов…

— Я бы и дальше стал тебя переубеждать, но это бесполезно. После того как разберусь с Богом, я тебя отпущу. Сможешь делать все что хочешь, и я тебя больше не потревожу, — в его голосе чувствовалась горечь печали.

Но я понимала, что не хочу, чтобы он меня оставлял.

Мне хотелось утешить его, перестать упрямиться и спорить. Но вместо этого я лишь прикоснулась губами к его небритой щеке. Он был немного удивлён, но не отталкивал меня. Тогда я посмотрела ему в глаза, выискивая в них согласие на ещё один поцелуй, на что он, обхватив мою голову руками, придвинул меня ближе и нежно поцеловал. Он словно пробовал мои губы на вкус, постепенно делая поцелуй смелее и настойчивее.

— Не понимаю, что со мной происходит.… Меня безумно тянет к тебе… — оторвавшись от моих губ, прошептал Азарий.

— Меня тоже… — с волнением в голосе сказала я.

Притяжение между нами было такой силы, что напрочь отрубило обоим способность думать. Его запах сводил с ума, заставляя забыть обо всем и предаться страсти и нахлынувшим чувствам.

Я начала расстёгивать его кафтан, пробираясь к черной шелковой рубахе. Он в то же время пытался освободить меня от накидки, развязывая завязки обвивающие шею.

Мы избавились от одежды достаточно быстро, и сразу переместились на кровать.

Его глаза затягивали меня глубоко-глубоко в их заманчивую черноту. Наши лбы покрылись испаринами, а тела блестели от выступившего пота, но нас это не останавливало, а только больше раздразнивало. Он с наслаждением закрывал глаза, опуская длинные густые ресницы и слегка приподнимая брови. Он осыпал меня поцелуями, то медленными и нежными, то быстрыми и волнующими. Я гладила его тело, скользя по спине и перетекая на грудь, на которой красовался ещё свежий шрам от удара кинжала. Я бережно его обвела пальцами и осторожно поцеловала, вводя падшего в небольшое замешательство.

Все, что мы делали, не поддавалось какой-либо логике. Падший ангел и обыкновенная душа, такой неравный и неправильный союз. Когда-то само его имя внушало мне дикий страх, но теперь передо мной мужчина, волнующий, загадочный, любящий. Я падаю в этот омут с головой, пусть даже он погубит меня.

В дверь несколько раз стучали, но мы лишь над этим негромко посмеялись, и продолжали заниматься друг другом, не обращая внимания на шум по ту сторону.

— Азарий, ты еще там? У вас всё в порядке? — обеспокоенно спросила Фиби через дверь.