И вот, только-только я пытаюсь взять себя в руки и начать работать спокойно, как ещё тот рыжий хам из выпускного класса активизировался! Тот самый, которого когда-то на первом моем уроке так хорошо осадил Зимин.

Теперь он почти на каждом занятии норовит поддеть меня при одноклассниках. Мелет какую-то чушь на тему того, что я якобы когда-то дала надежду Зимину на отношения, а потом «кинула».

Спустя пару недель подобного троллинга, я поняла, что очень устала от этого идиота. Хотя знаю, что шила в мешке не утаишь - Зимин действительно вел себя по отношению ко мне весьма недвусмысленно. В таких небольших и закрытых коллективах, как школа или детдом, подобное помнят долго.

В день ЕГЭ по русскому я, вконец измаявшаяся, вдруг увидела его в числе явившихся на экзамен. Это стало хотя бы небольшим облегчением его участи - если бы он «просквозил» такой важный экзамен, ему бы точно не простили. Даже результаты не так важны, как сам факт присутствия.

Обстановка в школе в тот день предусматривалась как особо торжественная. В огромном и холодном спортивном зале для одного маленького по численности класса зачем-то выставили парты, стулья и накрытый белой скатертью длиннющий стол.

Стол, само собой, предназначен для экзаменационной комиссии. Увенчивает его неуместная и громоздкая хрустальная ваза с красными розами. Но всем учителям эта обстановка нравится, или же они делают вид.

Войдя, я только мельком взглянула на небрежно развалившегося за партой, одетого в черную толстовку с кислотно-ярким принтом Зимина. Он же, не стесняясь, начинает «поедать» меня глазами. Ведет себя так, как будто мы здесь одни.

Жаль, что Зимин не подозревает о моей задумке попытаться хоть как-нибудь, незаметно подсказать ему по тестам. Теперь этот план точно провален.

Не выдержав игру «в гляделки» первой и боясь быть замеченной в таком пристальном внимании ко мне со стороны ученика другими членами экзаменационной комиссии, я позорно сбегаю из зала под предлогом принести еще ручек и чистой бумаги из учительской. Не хватало еще, чтобы подумали, что мы с ним в сговоре!

В учительскую я все же захожу, и несколько минут просто стою у окна. Наблюдаю издалека за младшей школьной группой во дворе детдома. Оборачиваюсь из-за странного ощущения, как будто на меня кто-то смотрит. В проёме открытой двери стоит Зимин.

– Ты что тут делаешь?! – вздрагиваю.

– Я думал, ты хотела поговорить, - откликается он, запросто заходя в учительскую. Феерическая наглость.

– Я? С чего вдруг?

– Ну, ты посмотрела… на меня… и ушла, - неторопливо объясняет.

– Потому что ты пялился на меня как ненормальный, – перехожу на сердитый шепот, - а я тебе подсказать хотела, между прочим. Как тебя отпустили?

– А я уже закончил, - он улыбается, - и сдал работу.

Смотрю на него в удивлении, на такого спокойного и безмятежного. Конечно, что ему уже этот интернат? Сегодня все ученики здесь в блузках и светлых рубашечках, хоть и в казенных, страшненьких. А он один как вечный анархист, в черных джинсах и в такой вызывающей черной толстовке с капюшоном.

Внезапно в учительскую забегает завуч. Мне делается не по себе от неловкости ситуации, Зимину же, как обычно, все равно.

– Это ещё что такое?!
– вскидывается она на него, - в учительскую нельзя заходить. Ты разве не знал? Чего тебе?

– Ничего, - дерзко отвечает он и выходит. Она вопросительно смотрит на меня, а я только развожу руками.

– Сказал, что уже сдал работу. Спрашивал, можно ли домой, - выдаю ей первое, что приходит на ум.

– Зимин мало того, что плевать хотел на высокую комиссию из городского отдела образования, - закипает, как чайник, Татьяна Ивановна, - положил бланк, кое-как заполненный и все, справился! Так ещё расхаживает тут. А в учительской документы, между прочим. И личные вещи преподавателей!

Я стою как истукан, совершенно не представляя, что на это все можно ответить. Добавляю зачем-то, что Зимин уточнял, когда будут результаты.

– Какие результаты? У него бланк пустой, галочки за минуту «от фонаря» наставил, - продолжает возмущаться она, - дворник он будущий, вот кто! И алкаш, попомните мое слово. А вы-то, кстати, почему не на ЕГЭ, Антонина Сергеевна?

Теперь она смотрит уже на меня с подозрением.

– Извините, я как раз собиралась идти, - выпаливаю, собирая запасные ручки и бумагу, - вот, вдруг кому-то понадобится. Уже бегу!

Что я, собственно, и делаю, пока она провожает меня недоверчивым взглядом. В одном из поворотов коридора резко торможу оттого, что кто-то хватает меня за запястье и сильно дергает на себя. Затягивает в пустой класс. Мне даже не приходится гадать, кто это! Бешусь.

– Ты, я вижу, никак не угомонишься?! – хмуро смотрю на Зимина исподлобья, - хочешь, чтобы меня уволили отсюда со скандалом?

– Тише, - он закрывает за нами дверь, - не ори так.

– А ну-ка выпусти, Зимин, я тороплюсь, - говорю ему серьезно.