Предупреждаю вас, что малейшее сопротивление немедленно повлечет за собой гибель ваших аулов. При движении отряда старшины всех окрестных деревень должны ко мне явиться для принесения покорности, не исполнивших сего я буду считать изменниками. Одною покорностью можете вы обезоружить справедливый мой гнев. Но горе вам, если вы встретите войска мои с оружием в руках. Тогда всякое селение, вблизи коего я буду вынужден силою оружия очищать себе дорогу, будет разрушено до основания.

Даю вам выбор: или покорность без условий, или вечное разорение. Войска под моим начальством горят нетерпением наказать бунтарей за неблагоразумие.

Я иду вперед – берегитесь!

Генерал-лейтенант Граббе».

Траскин с Поповым и Милютиным тоже постарались на славу. Граббе был слегка удивлен количеством войск, денег и всего прочего, испрашиваемого для уничтожения Шамиля, но Траскин его заверил, что беспокоиться не о чем и отказа не будет. Все вместе, включая панические письма ханов, представляло собой план грандиозной кампании, результаты которой должны были вознести Граббе на недосягаемую для его недругов высоту. Не говоря уже о наградах и благосклонности государя императора.

Запечатав пакет, Граббе велел отправить его в Петербург, военному министру Чернышеву. Попов распорядился, и фельдъегерь с усиленной охраной отбыл из Темир-Хан-Шуры.

Наступала зима. Граббе полагал, что на этом его пребывание в Дагестане может быть закончено. По крайней мере, до весны. Ответа из Петербурга он предполагал дожидаться в Ставрополе. Из штаба приходили депеши, из которых следовало, что в Черномории дела обстоят не лучшим образом. Но Граббе знал, что Раевский всегда найдет способ успокоить высшее начальство. Павла Христофоровича больше интересовало, как устроилось в Ставрополе его семейство. Он соскучился по жене и детям, которые писали ему нежные письма и ждали его хотя бы на Рождество.

Перед отъездом Граббе собрал своих ближайших подчиненных.

– Господа, – торжественно начал Граббе.

– Обязанности командующего войсками на Кавказской линии и в Черномории призывают меня в штаб, в Ставрополь. Полагаю, что господин Попов отменно справляется со своими обязанностями, коими не пренебрежет и в будущем.

– Рад стараться, ваше превосходительство, – отчеканил Попов.

– Также и господину начальнику штаба, – обернулся Граббе к Траскину, – надлежит по окончании здешних дел отбыть в штаб, где я буду с нетерпением его ожидать.

– Всенепременно, – кивнул Траскин.

– Как только здесь управлюсь, так сразу в Ставрополь.

– Засим хочу напомнить господам, что в следующем году предполагается большая экспедиция с известными вам целями, – продолжал Граббе.

– А посему надлежит приложить особые старания для разведывания дорог в логово неприятеля.

– Ежели идти через Хунзах, ваше превосходительство, то дороги более-менее известны, – сообщил Попов.

– Придется разве что немного исправить их после зимы. Или если мюриды успели где-то испортить.

– Но тогда не будет внезапности, ваше превосходительство – вставил Милютин.

– Верно, – похвалил Граббе.

– Лезть напролом – дело немудреное, но весьма хлопотное. Надо бы и другие дороги узнать.

– Приложим старания, – вздохнул Попов.

– Однако до весны…

– Вот именно, до весны, – подчеркнул Граббе.

– Противник пусть думает, что мы спим, как медведи в берлоге, а мы, тем временем, бдим на страже государевых интересов!

– Совершенно справедливо, – поддержал его Траскин.

– Ловкий лазутчик везде пройдет.

– Да, вот еще что, – вспомнил Граббе, многозначительно глядя на Попова.

– Помнится, вы обещали сыскать человека, который бы за хорошую плату решился исполнить деликатное поручение.

– Ищем, – ответил Попов.

– И даже… Словом, есть тут один оригинал.

– Вот и славно, – похлопал Попова по плечу Граббе.

– А за деньгами господин начальник штаба не постоит.

– За какими, позвольте узнать, деньгами? – встревожился Траскин.

– У меня каждый рубль на счету.

– Из экстраординарных сумм, – уточнил Граббе.

– Ах, это… – разочарованно протянул Траскин.

– Смотря сколько, ваше превосходительство, и на что.

– На дело особой важности, – заверил его Граббе.

– Господин полковник вам все разъяснит.

– Так точно, ваше превосходительство, – кивнул Попов.

– Завтра на рассвете я намерен отбыть в Ставрополь, – объявил Граббе.

– Торжественное построение войск приказываю отменить.