– Нет, Ваше Высочество, – нервно сглотнул Октавий.

То, что система образования работала не идеально, я знала и без этого умника. Но говорить при мне, что она не работает вообще, весьма смелое заявление. Я бы даже сказала смелое на грани слабоумия.

– Должна напомнить вам, Октавий, и всем присутствующим, что не существует ни одной причины для аристократов драться на дуэлях, равно как и для всех прочих граждан моей страны обнажать сталь в мирное время.

Женихи молчали, Октавий сердито сопел.

– Что ж, Грегор… раз уж вы взяли слово… – я улыбнулась вояке, а тот понимающе хмыкнул.

– Так это, ВашВысочество… Особых талантов нету, но на гитаре кой-чего сыграть могу.

– И хорошо играете? – улыбнулась я.

– Музыкальной грамоте не обучен, ВашВысочество. На аккордах да на слух. А уж хорошо или нет – на заставе больше особо и нет развлечений.

Я по-новому посмотрела на этого простоватого военного, чье звание до сих пор не удосужилась разузнать.

– О! – озаренно воскликнул Вальтер, – Гитара-на-броне?

– Есть такое, – хохотнул Грегор.

– 3й летучий отряд! – пояснил Вальтер, на что Грегор отозвался одобрительным возгласом.

И эти двое встали и обменялись крепким рукопожатием. Остальные выглядели растерянными, а я хмыкнула. Я ничего не знала о личности Грегора Бланта, но про Гитару-на-броне была наслышана. Несколько лет назад, когда кочевники взяли в кольцо осады одну из наших застав, ввиду гибели начальника, командование пришлось принять молодому парню. Он оказался не только талантливым военным, но и потрясающим управленцем. Его пахабные частушки, которые по рассказам, он распевал поплевывая на трофейный вражеский щит, поднимали боевой дух всего личного состава, пока наша неторопливая армия перебрасывала достаточные силы для удара по осаждающим.

За это он был награжден, повышен в звании и представлен к получению титула. Только вот с титулом что-то пошло не так, раз до сих пор приставки «оре» к его фамилии не появилось… нет, в Родовой канцелярии точно надо провести аудит.

Сделав мысленную пометку разузнать, в чем причина волокиты, я посмотрела на Вальтера. Тот мой взгляд понял.

– Кхм… Хм… Мой любимый фрукт – яблоко! – неожиданно заявил маг.

– Это все, что мне стоит знать? – я вскинула бровь.

– Абсолютно.

Просто потрясающая самоуверенная наглость. Я равнодушно кивнула и перешла к следующему:

– Франклин?

Даже не знаю, что я хотела услышать от этого человека. Но, учитывая наше давнее и тесное знакомство, он просто не мог на него не сослаться.

– Ммм… сложно, конечно, подобрать что-то интересное, что вы обо мне еще не знаете, Ваше Высочество…

– Становишься предсказуемым… – я подперла щеку рукой, демонстрируя скуку.

– Вот с недавних пор научился орудовать метелкой! – быстро нашелся Франклин.

Совершенно неожиданно для себя я рассмеялась, вспомнив то утро. А Франклин весьма самоуверенно мне подмигнул. Ну и ладно, заслужил.

– Рейнард? – решила я закончить со знакомыми лицами.

Рейнард сидел развалившись, как у себя дома. И даже не переменил позу, когда я позвала его. Наоборот, изобразил на лице великую задумчивость.

– Издеваешься?

– Что вы, Ваше Высочество. Вот думаю, что лучше вам рассказать: как это я тогда в академии заварил дверь в женскую раздевалку или как выковыривал осколки из руки после нашей первой дуэли?

Я невольно поморщилась: ненавидели мы друг друга искренне и с неугасаемым энтузиазмом. Он мне кстати на той дуэли ладонь раздробил, и остаток семестра пришлось ходить с лангеткой.

– Мне вас похвалить или пожалеть, оре-Лоу?

– Понять и простить? – с непередаваемо-ехидной интонацией ответил Рейнард. Сразу захотелось настучать ему прям по его аристократическому профилю. От души, чтобы потом с месяц на людях показаться не мог.

Но престолонаследные принцессы не занимаются рукоприкладством. По крайней мере на людях. Я демонстративно отвернулась:

– Блейк, ваша очередь.

– У меня ученая степень, Ваше Высочество.

– Вот это действительно интересный факт! По какой науке?

– Философия, Ваше Высочество.

– Удивительно! Может быть, поделитесь темой вашей работы?

– Охотно, Ваше Высочество. Экзистенциальный кризис.

Вообще – я молодец. Лицо сдержала, даже улыбнулась и восхищенно отозвалась о подобных интеллектуальных изысканиях. Но матушка-руда, этот кузнец же в глухой депрессии!

– Аскольд, а вы чем порадуете?