Шрифт:
– Хм… – папа крутанул стило в пальцах.
– А мне нравится, – внезапно поддержала меня мама.
– Хм… – папа явно что-то прикидывал в голове, продолжая крутить стило то ли пальцами, то ли магией.
– Что ты там считаешь? – полюбопытствовала матриарх.
– Этим, безусловно любопытным критерием, она отсечет многих благородных претендентов. Что будешь делать, когда сюда явятся разнорабочие, дочка?
– Не явятся, – ухмыльнулась я. – Потому что я придумала еще один, третий критерий.
– Какой же? – снисходительно улыбнулась мама.
– У кандидатов должно быть в собственности жилье.
– Демира, такими темпами в отборе совсем никого не останется! – возмутилась родительница.
– Вот и славно, – я спрыгнула со стола, – глядишь, и замужество придется отложить.
Я послала маме воздушный поцелуй, отсалютовала отцу и вылетела из кабинета. По моему бесценному опыту, полученному в Железной Академии, с такими критериями в финал не должен был пройти ни один кандидат.
Глава 2
Столица мира Железа, Ирониум, была, пожалуй, самым контрастным городом из всех. В ней удивительным образом соседствовали аристократический блеск и шик, вычурность успешных дельцов, грязь и копоть промышленный районов и омерзительная беднота кварталов люмпенов.
Впрочем, четких границ между районами не было, а потому никто не помешал одному аристократу поселиться в трущобах. Тем более, что аристократ тот был в весьма сомнительном, с точки зрения законов, положении.
Лойд энт-Айви бежал из мира Дерева, где разыскивался за революционную деятельность и покушение на Ее Величество королеву Мию энт-Саар. Бежал удачно и далеко, аж в соседний мир. И не без помощи добрых людей, конечно же.
Однако, спустя время юноша всерьез задумался, был ли смысл у того бегства? Он, конечно, сохранил жизнь, но разве ж это жизнь? Вместо шикарного поместья крошечная полутемная каморка, служившая и кабинетом, и спальней. Мебель, выброшенная каким-то толстосумами и побывавшая уже не в одной халупе, имела вид плачевный. Район, где приходилось влачить свое существование, насквозь пропах гарью. О соседях этого доходного дома и говорить не стоило – не люди, а жалкое подобие.
Впрочем, Лойд и сам теперь лишь жалкое подобие блестящего боевого мага. Которому нечем заплатить по счетам своему гостю.
Гостю, который явился без приглашения и стука. Гостю, которому Лойд обязан всем – и падением собственного рода, и спасением своей никчемной жизни. Гостю, который называл себя другом отца. Но юноша кожей ощущал, что у этого типа друзей никогда не водилось. Слишком большую власть держал мужчина в своих руках в белоснежных перчатках. А у людей с такой властью могут быть либо слуги, либо враги. И благодаря собственному отцу, выбора у Лойда внезапно не оказалось.
– Железная принцесса объявила отбор. Не хочешь поучаствовать? – задал вопрос ледяной маг, откинувшись в кресле. В интерьере разбитой камнатушки этот холеный, богатый лорд смотрела откровенно нелепо. А заданный им вопрос прозвучал смешно, заставив юношу громко рассмеяться.
– Это вы так изящно предлагаете мне убить принцессу?
Мужчина ответил не сразу. Он молчал, внимательно наблюдая за парнем, пока нервная веселость у того вновь не сменилась усталым безразличием.
– Я предлагаю участвовать в отборе и победить, – медленно проговорил ледяной маг. – Отец считал тебя достойным править. Он ошибался?
Блекло-зеленые глаза юноши сузились:
– Он мертв, и мне плевать на его мнение.
Ледяной маг чуть улыбнулся и продолжил, словно не услышал этой реплики:
– И я считаю тебя достойным править.
– Править, значит? Участвовать в отборе, победить и совершить еще одну неудачную революцию? – парень начал злиться, и ледяному магу это нравилось.
– Участвовать в отборе, победить, заключить брак, дождаться наследницы и…править.
Убить мать своих детей и править.
– Стать регентом? Серьезно?
– Вполне.
– И чего ради? Власти? Да к демонам такую власть! – рявкнул Лойд.
Сиреневые глаза гостя вспыхнули в полумраке комнаты.
– А ради собственного древа? – медленно проговорил ледяной маг. – Ради своей семьи?
Напольные часы, увенчанные двумя бараньими головами, смотрящими в разные стороны, пробили одиннадцать вечера.
Отец Лойда попался на этот крючок однажды. Древо Айви кичилось чистотой собственной крови, тряслось над семейными тайнами и от того не брезговало кровосмесительными браками. Волосы тусклого золотого цвета и блекло-зеленые глаза юноши лучше всего говорили о результатах этой мерзкой традиции. Но спохватились слишком поздно – их древо увяло, не выдержав многократного кровосмешения. И глава рода, утаив от общественности этот шокирующий и постыдный факт, отчаянно искал способ вернуть к жизни древо Айви. Ради этого он готов был продать душу демонам.