– Саша, домой! Хватит кататься: голова закружится.

– Ба, еще немножко!

– Пора обедать.

Молодая бабушка в легком светлом плаще захлопнула книгу, встала с соседней лавочки.

– Приходится гулять вместе с внуком, - улыбнулась она Рите.
– Мама, помню, просто выпускала меня во двор, поглядывая изредка из окна, а теперь...

Новые времена, новые страхи. Дворов как таковых считайте что нет. Вон фирма какая-то тут устроилась, а квартплату, между прочим, не снизили ни на копейку, наоборот - повышают и повышают. Машины, машины... Скорости не снижают даже у детской площадки. И много чужих людей. Раньше все были своими.

Внук, пользуясь моментом, взлетал под самые небеса: малыш, понимая, что подходит его черед, качели раскачивал.

– У меня к вам просьба, - решилась Рита.
– Нельзя ли мне от вас позвонить? Очень нужно. Я понимаю, что я тоже чужая...

Молодая бабушка засмеялась. Веселые морщинки собрались в уголках глаз.

– Ну какая же вы чужая?
– сказала она.
– Наш брат, интеллигент, видно за километр. А я, кстати, наблюдала, как вы входили туда.
– Женщина кивнула в сторону ковровой дорожки.
– Еще подумала:

"Красивая девушка". И видела, как выходили - такая печальная... Устраиваетесь на работу?

Рита кивнула.

– Приоделись, подкрасились.
– Карие глаза дружелюбно смотрели на Риту.
– А все равно на них не похожи.
– Женщина помолчала.
– Я понимаю, всем сейчас трудно, но сто раз нужно подумать... Сашенька, я кому сказала? Слезай сейчас же с качелей и пошли домой. Вон тете позвонить надо. Пошли!

В игрушечной, узкой прихожей стоял на подставке, прикрепленной к стене - здесь экономили каждый сантиметр пространства, - черный большой телефон. Там же, в прихожей, из уличного в домашнее ловко и привычно переодевали Сашу. Втроем было немыслимо тесно. "Господи, хоть бы она оказалась дома!" взмолилась Рита, терпеливо слушая длинные, стальные гудки. Она знала, что нужно ждать: мама может ведь распеваться или лежать, наслаждаясь покоем, в ванне, да мало ли что еще? Мама всегда возмущалась, когда, прослушав несколько всего гудков, люди в непонятном нетерпении вешали трубку. "Ну пусть она будет дома!" - еще раз взмолилась Рита, и мольба ее была услышана, - Детка, ты?
– радостно спросила мама.
– Ты, маленький, где? А я только-только ввалилась в дом.

Отпираю и слышу: звонят. Почему-то сразу решила, что ты. Испугалась: вдруг повесишь трубку, хотя сто раз тебе говорила... Подожди, я закрою дверь.

– Мамочка, я звоню от чужих...

Но мама уже отошла.

– Ничего, ничего, не стесняйтесь, - тронула Риту за плечо молодая бабушка.
– А ну-ка, дружок, - строго сказала внуку, - живо в ванную, мыть руки.

И они скрылись в ванной.

– Але?
– вернулась к телефону мама.
– Так ты где? Приезжай, будем обедать! Я ведь с репетиции, есть хочу как волк.., как волчица.
– Она засмеялась.
– Приезжай, а? Я соскучилась.
– Просительные нотки звучали в голосе матери. Не веря себе, уловила их Рита.

– Так у тебя небось вечерний спектакль?
– спросила она.

– А вот и нет!
– поддразнивая как девочка Риту, сказала мама. Сегодня второй состав.

– Тогда приеду, - облегченно вздохнула Рита.

– Что-то случилось?
– забеспокоилась мама.
– Как-то ты не так говоришь...

– Ничего особенного, - неуверенно ответила Рита.
– Пока еще не случилось...

– Но может случиться?

– Сейчас приеду и расскажу.
– Рита повесила трубку.
– Спасибо, огромное вам спасибо!

Бабушка с Сашей уже вышли из ванной.

– Не за что, - ответили они вместе, посмотрели друг на друга и улыбнулись.

– Хорошо, когда есть мама, - задумчиво сказала женщина, прижав к себе внука.
– Извините, случайно услышала... Пока есть мама, есть у человека опора, защита. Моя умерла два года назад. Грех жаловаться - ей было уже за восемьдесят, а я все никак не привыкну, все вспоминаю и вспоминаю - ее советы, которые мы не слушали, и как она читала Сашеньке книжки - он любил примоститься с ней рядом, - и как под конец, когда мама слегла, она уже всем мешала: очень трудно, физически трудно было за ней ухаживать - у нас ведь в доме мужчин нет, вот только Сашка.
– Женщина взъерошила внуку волосы.
– Что странно, - она говорила как бы сама себе, - чем больше проходит времени, тем сильнее ее не хватает. Я так скучаю о ней, не могу передать! Хотя дел полно и есть Сашка.
– Женщина наклонилась и поцеловала внука.
– Эх, да что там теперь... Ничего не поправишь... Так что берегите, девушка, маму, любите, пока не поздно.

Она спохватилась, взглянув на внука - его большие глаза смотрели испуганно, - и замолчала.

Слова незнакомой женщины испугали, смутили. Как это - беречь маму? Такую молодую, сильную и в зените славы. Ну, пусть не славы, так популярности.

Мама красивая и веселая, у нее все всегда хорошо - со здоровьем, с деньгами, с голосом. А теперь она еще летает как птица по миру - не туристом и даже не на гастроли с театром, а сама по себе: ее приглашают, зовут, с ней заключают контракты, в театрах Европы она теперь желанный гость. Что же касается любви, то, конечно, Рита любит маму, как же иначе? Только вот нужна ли маме ее любовь?

Тренькнул звонок, и тут же мгновенно распахнулась дверь, словно мама стояла в прихожей - в своем любимом бархатном синем халате, сияя улыбкой. Золото волос падало на хрупкие плечи, радостью светились глаза. Она обняла дочку, прижала к себе. Рита закрыла глаза, вдыхая знакомый аромат духов, и вправду почувствовала себя защищенной.

– Маленький мой, - мелодично говорила мама.
– ;

Как же я тебе рада! Мы так давно не были с тобой вдвоем.

Конечно, я люблю Олега, очень люблю, но хочется иногда посидеть наедине с дочкой!