Когда Андрей, засунув покрасневшие от холода руки подмышки, проходил мимо, высокий смешно шмыгнул носом, а его напарник оживлённо сказал:

– Точно, он!..

На лестнице толпился народ, оглядывался на проходящего виновника свежих событий, сплетничал; якобы очевидцы усиленно жестикулировали, подтверждая свои слова. Но уже откуда-то доносилось:

– Восьмая лаборатория, по местам!.. Второй отдел…

И поплыло успокаивающе: «Пошли, пошли…»

Так что, подходя к своему помещению лаборатории на четвёртом этаже, Андрей никого уже не видел в коридоре, чему был рад.

Он одёрнул на себе свитер, стряхнул какую-то пыль или грязь, густо облепившую левый рукав, и только после этого вошёл в распахнутую дверь лаборатории.

То, что он увидел на свободном пяточке сразу после входа, потрясло его больше, чем когда его окружила каменная стена.

И было отчего ошалеть.

На пяточке, на том самом месте, где он вчера их оставил, лежала куча камней и халат, их сдерживающий. Сама куча всё также ориентировалась на выход, та же старая чернильница сверкала стеклянно-траурным блеском. Халат, правда, был уложен не так, как он его расположил, но это Андрей рассмотрел позже, а с первого взгляда ему показалось всё непостижимым и обидным до боли в груди. Обидным, потому что всё произошедшее показалось ему теперь огромным несправедливым розыгрышем, в котором участвовал весь институт во главе с его начальником.

В лаборатории повисла тишина.

– Андрюша! – голос Алуши вывел Алексеева из оцепенения. Алуша, по привычке играя миндалевыми глазами, говорила шёпотом: – Она вернулась… Мы зашли сюда… после всего этого, а она уже здесь. Правда…

– Да, да, конечно, – Андрей словно проснулся и окинул лабораторию быстрым взглядом.

У всех сотрудников преобладали вытянутые лица и все смотрели на него. Только Печеник что-то писал, подперев ногами стол, отчего его поверхность достигала Сашке до груди.

Резал глаз пустой стол Серёги Куродёрова.

Все молчали. Молчал и Андрей. Но, когда ему это стало невмоготу, он, вдруг, свирепея, возможно, впервые в жизни, громко, чтобы слышали все, зло выкрикнул:

– Вот что, ребята! Если кто-нибудь ещё притронется к этой проклятой кучи… – Собственный громкий голос для него прозвучал так неожиданно, что он остановился, тяжело дыша. Договорил спокойнее и тише: – Может быть, её разбросать дальше, чем видно? А?.. Чтобы и следов не осталось!

Никто не отозвался на его вопрос, но напряжение спало, сотрудники зашевелились, лица их сбросили маску растерянности и ожили. Стали расходиться по рабочим местам. Обходя стороной камни, подходили к Андрею, подбадривали.

Появился шеф, умытый, деловой. Постоял рядом с Андреем над кучей камней, похмыкал и пофыркал.

– Что дальше делать собираешься?

– Не знаю… – неохотно сказал Андрей. – Не знаю даже, с какого бока к ним подступиться… Да и бояться чего-то стал. Как будто со мной уже что-то случилось нехорошее… Неприятно мне как-то, Игорь Павлович.

Андрей повёл плечами, как от озноба.

Шеф, кивая, молча выслушал непривычные жалобы своего сотрудника.

– Ну-у… Не вешай носа. Давай подумаем…

– Думаю вот, разбросать.

– Тоже выход. – медленно согласился Козлов, – но куда торопиться?.. Запри их на время у меня в сейфе. Пусть там полежат, пока ты или мы все вместе чего-нибудь не придумаем… Интересный феномен. Тут думать надо.

Андрей невесело улыбнулся наивности шефа.

– Что им сейф, Игорь Павлович? Вы же видели ступени на лестнице? А перила? Металл и мрамор потекли.

– Халат-то держит.

– Вот это и смешно, что держит, если можно смеяться в такой ситуации. Но он, мне сдаётся, так и лежал, когда они… ну… из-за Серёги пошли во двор. А потом всё, что произошло…

Андрей вкратце рассказал о пережитом, когда стоял в центре каменного мешка, и закончил словами:

– Мне кажется, что в этот момент со мной что-то случилось. И чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что так оно и было. И мне, Игорь Павлович, сейчас почему-то подумалось о необходимости повторения… всего… этого.

– Что именно повторить? – дёрнулся шеф.

– Выход камней во двор.

Козлов теперь с сомнением посмотрел на Андрея, мол, не ведаешь, о чём говоришь. Андрей понял его по-своему.

К Кокусеву, Игорь Павлович, я схожу сам, если надо.

– К нему, конечно, идти придётся. Но мне, чтобы предупредить всех о повторном ОПЫТЕ. Именно, опыте! Но, Андрей… Что это тебе может дать в результате?

– Не знаю, Игорь Павлович.

Они постояли молча.

– Ладно, – решился Козлов. Он нагнулся, с прищуром оглядел камни и удовлетворённо отметил: – Меня-то не трогают… Через час, не раньше, я тебе принесу ответ Кокусева, но ты проследи, чтобы они сами не натворили бы ещё каких бед.