Холодный взгляд ее темных глаз пронзает меня острым копьем. Она знает. Знает того, кто скрывается за маской. Меня настоящего. И я ей не нравлюсь. Проблеск недовольства мелькает в глубине их карего цвета.

– Я надеюсь, ты позаботишься о нашей дочери, - женщина подходит ко мне и подставляет щеку для поцелуя.

– Можете в этом не сомневаться, - отвечаю я с той же фальшивой улыбкой на лице. Наклоняюсь к ней и целую в напудренные щеки.

– Почему вы сегодня решили начать сжигать карантинные зоны? – спрашивает сенатор, обращаясь к отцу.

Я настораживаюсь:

– Мы начали очистку?

– Да, - он пожимает плечами. – Совсем скоро гибриды обретут дома и будут под присмотром. Мы сможем снести стену и начать строительство нового купола.

– Именно потому, я хочу как можно больше узнать о работе корпорации, - с энтузиазмом подхватывает сенатор.
– И посетить «Ковчег».

Что-то мелькает на лице отца.

Страх? Испуг? Паника?

Я точно не уверен, слишком быстро он берет себя в руки.

– Непременно, - отвечает он.
– Но вы только вступили в должность…

– Прошу обрученного следовать за мной, - появление служителя заставляет отца замолчать. Я поворачиваюсь к нему.
– Суженая вас ждет, - его простое черное одеяние контрастирует с нашей одеждой.

Все застывают. Никто не произносит ни слова.

Я чувствую, как тата смотрит на меня. Она ждёт. Я могу попросить ее уехать отсюда. Всего одно слово и я буду свободен. Как перворожденная, она имеет больше прав, чем все они вместе взятые. Но я знаю, отец отнимет ее. Будет использовать против меня. Этот брак даст мне возможность во всем разобраться.

Я отворачиваюсь от таты и шагаю к служителю.

Лилит

Я просыпаюсь от того, что кто-то раздевает меня. Пробую оттолкнуть холодные пальцы, но мои движения заторможены и я только вяло размахиваю руками. Всё тело ноет. Болят даже кости. Темнота тащит меня обратно, но я упрямо трясу головой, вглядываясь в черный туннель. Всматриваюсь во тьму, пока не замечаю в конце проблеск света. Он просачивается сквозь мои закрытые веки и я открываю глаза.

– Уже очнулась, - обращается ко мне мягкий женский голос. Я дергаюсь, - Не бойся, я только помою тебя.

Я хочу сказать, чтобы она убрала от меня свои руки, но мой рот беззвучно открывается и закрывается.

Они что-то сделали со мной?

Я оглядываю ослепительно белые стены. Они давят на меня. Надвигаются. Сердце начинает стучать где-то в висках и страх стягивает внутренности.

– Это действие успокоительного, скоро пройдет, - я сосредотачиваюсь на ее красивом лице. На морщинках вокруг глаз. Пухлых губах. Такой человек не должен быть злым, но первое впечатление всегда обманчиво.

Всегда.

– Какое у тебя покалеченное тело, - она нежно касается всех моих синяков, шрамов и ран. Ласково пробегается по выпирающим ребрам. Ключицам. Слезы обжигают глаза. До этого момента… Этих несколько слов… Я и не подозревала, как на самом деле соскучилась по ласке. По маме.

Мама? Это она? Это ее мягкие руки только что гладили мое лицо?

– Пить, - хрипло выдыхаю я сквозь искусанные в кровь губы. Её лицо тут же пропадает и я остаюсь одна.

Нет. Конечно же, нет. Как я могла спутать маму с ней. Ее давно уже нет. Она умерла. Или нет? Как давно я живу без неё?

Я слабо приподнимаюсь, всё еще не понимая, где нахожусь. Обвожу мутным взором помещение. Ни окон. Ни дверей. Только кучка моей грязной одежды лежит неподалеку. Я не могу вспомнить, как я здесь оказалось. Всё скрыто туманом. Единственное в чем я уверена.

Что-то случилось. Что-то страшное. Что-то, что сознание не хочет вспоминать.

И какая-то часть меня цепляется за одурманенный лекарствами мозг. Я опять опускаюсь на пол.

– Возьми, - женщина протягивает мне стакан воды. Мои дрожащие пальцы смыкаются на холодном стекле и я с жадностью припадаю к нему, в желудке начинает бурлить, но я не прекращаю быстро глотать.

– Не торопись, - просит меня женщина и осторожно отнимает стакан.

Я тянусь к нему. К этим каплям на поверхности стекла. К кристально чистой воде, возрождающей мои клетки к жизни. Она уверенно ставит его на небольшой выступ и вытягивает из стены шланг с лейкой на конце.

– Я не причиню тебе боли, ты понимаешь меня? – спрашивает она, я настороженно слежу, как женщина выставляет какие-то цифры на табло и поворачивается ко мне, - Это самая комфортная температура, - она пододвигается ко мне ближе и присаживается на колени, не заботясь о своем костюме.