Майя догадалась, кому предназначаются эти проклятья, и прикрыла Семенчика платком.

Авдотья скрылась в доме. Оттуда послышался грохот и скрежет. Вскоре Авдотья вышла, с трудом таща деревянную полку, которую она только что сняла со стены. Старуха еле-еле донесла ее до юрты.

Наконец Федор вернулся. С ним пришел старшина Иван Оччорот, высокий пожилой человек с большой лысиной.

— Это что же такое? — возмутился старшина, увидев полнейший разгром. — Ведь господин заседатель предупреждал, чтобы ничего не трогали… Да что они, рехнулись?

Иван Оччорот пошел в юрту и привел Авдотью с Федоркой.

— Сейчас чтобы все было на месте, — приказал он. — Иначе сообщу господину заседателю, и тогда вам несдобровать!

Федорка, потупив глаза в землю, молчал, а старуха, глядя на Федора слезящимися глазами, сказала:

— Вот как, сынок, ты отблагодарил за наше молоко да кашу. По миру пустил нас, не пощадил. Спасибо…

— Замолчи, старая! — прикрикнул на нее старшина.

Авдотья хотела ему что-то сказать, но ее остановил Федорка:

— Мать…

— Цыц, желторотый! — окрысилась она на сына. — Дай мне договорить. Ты пришел, Федор, получить из моих рук дом, нажитый моим потом и кровью, чтобы поселиться в нем со своей змеей? Так знай же…

— Мать, перестань! — с противным визгом крикнул Федорка.

— Стой и не пикни! Из-за тебя мне совестно людям в глаза смотреть, пальцами тычут на старуху!..

Семенчик проснулся от крика и прижался испуганно к матери.

— Проклинаю! — громко кричала Авдотья, ее голос отдавался эхом. — Вы пустили на ветер все мое богатство, сделали меня к старости нищенкой. Из-за вас я в дугу изогнулась, хожу в рубищах. Так пусть и ваша жизнь пойдет прахом! Пусть ваших детей, которые уже родились и родятся, разобьет судорога! Пусть ваш скот падет от сибирской язвы, а дом и все, что в доме, уйдет с огнем и дымом!..

— Старшина, распорядитесь, чтобы она сейчас же нашла окна, двери и столы! — крикнул Федор, рассерженный проклятиями старухи.

Старшина обошел вокруг дома и, ничего не найдя, строго сказал:

— Старая, сейчас же верни по-доброму все, что полагается!

Но Авдотью нельзя было унять. Она уже сквозь слезы нараспев произносила все новые и новые проклятия.

Майя подошла к Авдотье и, гневно глядя на нее, сказала:

— Это вам отлились слезы батраков. Помните слепую Федосью? Что вы с ней сделали? Вы же никого за людей не считали, пили живую кровь, как упырь!..

Авдотья не ждала от Майи таких слов. Она подняла палку, на которую опиралась, словно собиралась ею проткнуть Майю, и попятилась.

— Поди скажи это своим отцу и матери!..

— И сказала бы, — перебила ее Майя. — Они тоже недалеко от вас ушли. Разве что батракам у них немного лучше жилось.

Иван Оччорот метался по двору в поисках оконных рам и дверей. Господин заседатель велел ему передать Майе и Федору дом в исправности, и теперь староста дрожал от страха.

На двери амбара Федор увидел большой замок.

— Староста, — сказал он, — прикажите ей открыть амбар.

Услышав это, Авдотья быстро подошла к замкнутой двери и распростерла руки.

Оччорот вплотную придвинулся к ней:

— Дай ключ от амбара!

— Пока жива, ключа не получите. Грабят!.. — вдруг закричала она диким голосом. — Караул!.. Убивают!..

Старшина оробел и отошел в сторону.

— Дашь ли ты наконец ключ? — голосом, не предвещающим ничего хорошего, спросил Федор. — Или я сломаю дверь.

— Бей, разбойник!.. — кричала Авдотья. — Сына моего чуть не искалечил, теперь бей меня!..

Подошел Федорка и силой стал оттаскивать мать от амбара. Федор помог ему оттолкнуть старуху и ногой толкнул дверь. От второго удара дверь раскололась посередине и открылась.

В амбаре стояли столы, оконные рамы, двери от дома. Федор, не обращая внимания на плач и повизгивания старухи, стал выносить все это во двор.

Федорка, видя, что ничего путного из затеи матери не получилось, силой потащил ее к юрте.

Оччорот помог Федору вставить оконные рамы, навесить двери. Майя никак не решалась войти в дом, напуганная проклятиями Авдотьи. У нее даже мелькнула мысль, не отказаться ли от этого гнезда. Все равно жизни не будет.

— Федор, я боюсь…

— Не бойся, входи. Волков тут нет, — сказал Федор. Он взял Майю за руку и ввел в пустой дом.

Староста ушел домой, успокоенный. Он выполнил предписание господина заседателя.

Федор запер наружную дверь, разжег в камине огонь, поставил кипятить чайник. Семенчик тут же уснул на ороне. Майя стала опорожнять берестяное ведерко, в котором принесла посуду.

Слышно было, как вокруг дома разъяренной волчицей бродила Авдотья, бормоча проклятия.

Проснулись Майя и Федор поздно, солнце уже поднялось. Майя боялась одна выходить во двор, тем более она увидела в окно Авдотью. Старуха, измазанная глиной и землей, волокла на себе звено забора. Она перетаскивала забор к юрте.