Сказать по правде, Айнвор не верил, что ледяной монстр способен отозваться на призыв. Однако мальчик с пеной у рта доказывал, что «папа» непременно придёт. Более того, уже не раз приходил – только не мог приблизиться к стенам ближе, чем на двадцать шагов (это из-за защитной магии), а самому Клорну не позволяли выйти к нему запертые ворота. И сколько мальчик не молил, взрослые наотрез отказывались открыть их.

Сомнения Айнвора разрешились, когда минут через пять в поле зрения возникла одинокая снежная фигура. Роста она была человеческого, явно уступая в габаритах обычным монстрам. Кроме того, на фигуре угадывалась одежда. Нет, она не была из ткани – выглядело это так, будто бы некий скульптор изваял из снега человека, одетого в плащ, штаны, сапоги и всё прочее. Стандартные же твари бегали, так сказать, нагишом. Да и что им было прикрывать – у них даже половые признаки отсутствовали. Их гротескные черепа тоже оставались лысыми, а у этого «скульптор» запечатлел длинные волосы.

Снежное изваяние неспешно приближалось к замку.

— Это папа! Папа! — победно закричал Клорн, дёргая Айнвора за рукав. — Идём! Ты же обещал, что мы выйдем к нему.

— Обещал, — неохотно подтвердил альтеранец. Он уже не был уверен, что затея хороша. По правде говоря, ставку он делал на то, что «отец» не явится вовсе. Однако слово всё же придётся держать. — Только спускаться к воротам нам незачем.

Айнвор развернул крылья и, подхватив Клорна, спикировал вниз. Нужно быть предельно осторожным. Если с мальчиком что-то случится, он себе никогда не простит! Про Альгарию и говорить нечего.

Вампир приземлился шагах в пяти от снежного нечто – там, где ещё действовала защитная магия. Айнвор видел портрет Родгика – судя по вылепленным из снега чертам, это определённо был он. Только глаза были тоже как у статуи – безжизненные и незрячие. Впрочем, насчёт последнего Айнвор не рискнул бы утверждать – напротив, складывалось полное впечатление, что «Родгик» их очень даже видит.

Скользнув «взглядом» по незнакомцу, «Родгик» устремил его на Клорна. И, кажется, в мёртвых глазах отразилась вселенская боль. В этот момент даже Айнвор поверил, что Родгик всё ещё жив в этом ледяном существе. Клорн же не сомневался в этом никогда! Он что-то взахлёб говорил отцу. Айнвор слушал вполуха, всем сердцем сопереживая несчастному вампиру, попавшему в беду, из которой не выпутаться. Как же это, должно быть, ужасно – знать, что твоя семья рядом... но ты уже никогда не будешь с ней. Впрочем, при этом альтеранец всё же пристальнейше следил за поведением ледяного Родгика.

Тот поманил сына к себе. Клорн вырвал руку из крепко державших её пальцев Айнвора и кинулся к отцу. Айнвор решил – пусть!.. Пусть обнимутся, и, может, даже как-то пообщаются... Не заберёт же он мальчика с собой в заледеневший лес.

Однако едва Клорн пересёк границу, где заканчивалось действие магической защиты, черты Родгика исказила лютая злоба. Оскалившись – кстати, острыми у него теперь были не только клыки, а все зубы, как и у любого другого ледяного монстра – он бросился на мальчика с очевидным намерением загрызть, разорвать на части.

Айнвор не поверил своим глазам – только что Родгик казался воплощением страдания, тоски по родным, и вдруг!.. Неужто охотник просто выманивал жертву?! Или же чувства, свойственные живым, явились лишь плодом его собственного воображения? А монстр просто ждал, пока жертва выйдет в зону досягаемости.

По счастью, инстинкты сработали у Айнвора вперёд мысли – раньше, чем ледяные челюсти сомкнулись на шее доверчивого ребёнка, он ударил тварь и оттащил мальчишку назад, в область действия охранной магии. Конечно, на Клорне, как и на нём самом, была мощнейшая защита – та, что способна сдержать пулю, и, по идее, «Родгик» не мог нанести сыну вреда. Однако кхулфы – существа неизученные, кто знает, сколь страшной силой они обладают в действительности.

Клорн бился в истерике, без конца повторяя один и тот же вопрос: «Почему папа хотел убить меня?!» «Родгик», издавая звук, очень похожий на яростное завывание вьюги, пытался продавиться за невидимую стену защиты, в стремлении добраться-таки до мальчика. У Айнвора голова шла кругом в ужасе осознания того,чтоедва не случилось по милости его дурацкого сострадания кмонстру. И лишь спустя некоторое время он понял, что к звукам ярости твари и отчаяния мальчика примешивается ещё чей-то истошный крик.

Айнвор обернулся – на надвратной башне стенала Альгария. Кто-то, кажется, Лонгаронель, удерживал её, не позволяя сигануть вниз.

— Назад! Вернитесь! — вроде бы она кричала именно это, хотя за переизбытком эмоций слов было практически не разобрать.

— Летим, — сказал Айнвор Клорну. — Мама очень переживает!

— Почему он хотел убить меня? — в слезах который раз вопросил мальчик, опять вырвав руку и отступив на шаг.

— Потому что это уже не твой отец, а существо, похожее на него лишь чисто внешне. Мне очень жаль, Клорн, но твой отецмёртв.

Мальчик посмотрел на всё ещё бесновавшегося на границе «Родгика» – тот продолжал царапать ногтями и даже пытался грызть зубами невидимую преграду, коей являлась для порождений зимы охранная магия. Живые же лишь ощущали её наличие, на них она не оказывала никакого воздействия.

— Да, папы больше нет, — упавшим голосом констатировал Клорн, теперь наконец позволяя Айнвору опять взять его за руку и забрать отсюда в замок.

Первым делом Альгария расцеловала сына. Затем отругала его за нарушение запрета покидать замок. А дальше залепила пощёчину Айнвору. Потом вторую, третью... В итоге он вообще сбился со счета.