Под воздействием чар нож плавно взмыл вверх и быстро опустился, рассекая чёрную кожу лежащей на алтаре Ионы. Кровь тонкой струйкой вновь потекла по женской руке, по изящной кисти, увешанной яркими браслетами, закапала с кончиков пальцев на камень, немедленно впитываясь им.

Привидение испытующе взглянуло на Шемс, и та, проглотив комок вязкой слюны, торопливо засучила рукав толстовки и вытянула вперёд дрожащую ладонь. Всё тот же нож с изогнутой ручкой оставил и на её коже неглубокий порез, собрав на своём лезвии новые алые капли, отправив их на алтарь, впитавший кровь так же быстро, как губка впитывает воду. Руны сложились в ритуальное заклинание и загорелись красным, сигналя, что магия работает.

Лёгким белым облачком Евгения парила над бесчувственной Ионой.

— Шемс, послушай, дальше тебе придётся самой… Очень может быть, что Иона не захочет сдаваться без борьбы. Но что бы здесь не происходило, не позволяй ей покидать алтарь, сдерживай её физической силой или магией, хотя бы до прихода Лльюэллина. Он сделает остальное.

Шемс машинально кивнула, переставая соображать от страха. Евгения послала ей ободряющую улыбку, затем взвилась под самый потолок пещеры, и оттуда стрелой ринулась вниз, чтобы исчезнуть в человеческом теле. Вопреки желанию попятится, вжаться в стену, зажмуриться, Шемс боязливо подошла к алтарю.

Пронизывающее туман голубое свечение словно набрало больше интенсивности и теперь разливалось по всему залу мягко и необыкновенно красиво. Вот только в томительной тишине, повисшей над залом и нарушаемой лишь тихим плеском воды в фонтане, да в тисках ещё более остро ощутимого чувства одиночества, высасывающего душу, было, мягко говоря, не до оценки завораживающей красоты этого места.

Ждать… ждать… ждать… Лльюэллин уже должен был появиться. С каждой минутой девушка нервничала всё сильнее. А вдруг Даррель сообщил о них Властвующей? И что вообще сейчас происходит с Евгенией?..

Шемс посмотрела на Иону, кажущуюся мёртвой, в своей неестественной неподвижности. Грудь поклоняющейся больше не взымалась, длинные ресницы не подрагивали, даже лицо приобрело оттенок синевы, усилив сходство с посмертной маской. Шемс попробовала нащупать пульс у неё на шее и в ту же секунду рефлекторно отдёрнула руку, потому что глаза Ионы внезапно широко распахнулись.

— Евгения? Это ты?

Но надежда Шемс быстро сменилась нешуточным испугом, стоило ей лишь столкнуться с глазами, оттенка тёмного шоколада, наполненными чистой, беспредельной ненавистью. Иона сначала посмотрела на свою недавнюю победительницу, затем вокруг. Конечно, она узнала это место, об остальном без труда догадалась.

Рана поклоняющейся ещё не затянулась, но похоже дожидаться пока боль утихнет и силы окончательно восстановятся она не собиралась. Мучимая слабостью, Иона всё-таки попыталась перевернуться, банально скатиться вниз с алтаря. Как Шемс хватило духу помешать ей, девушка и сама не понимала. В какой-то момент она просто отключила эмоции, сосредоточилась на задаче, заставила себя стать той, какой клялась никогда не быть. Они боролись, Иона упиралась, но силы явно были не равны.

— У тебя отлично получилось, — Иона жутко хрипела от натуги и извивалась пойманной змеёй, — столько времени водить всех за нос, прятать свою истинную суть под лживой маской беззащитности. Такая изощрённая подлость заслуживает признание Властвующей. Или всё же нет? Как-никак тебе ещё нужно убить человека, а это не так-то легко. Верно?

Тоскливая мысль, что Иона во всём права, больно кольнула сердце. Теперь уж не оправдаться и никогда в жизни не отмыться… И Шемс молчала, проклиная судьбу, но продолжая удерживать руки своей жертвы крепко прижатыми к её каменному ложу.

Долетевший до ушей скрип дверных петель принёс некоторое облегчение. Лльюэллин быстро пересёк зал, было видно, что он торопился. Не говоря ни слова подошёл и довольно грубо отстранил Шемс, чуть ли не отшвырнул её в сторону. Ноги девушки в тот же миг подкосились и, внезапно обессилив, она сползла на пол, опираясь о край растущего рядом сталагмита.

Вслед за Лльюэллином к алтарю приблизился Даррель. На одно короткое мгновение во взгляде Ионы вспыхнуло злорадное ликование, но уже через секунду её последняя надежда рухнула. Они пришли не помочь, а завершить начатое этой дрянной девчонкой.

Ионе было знакомо чувство предательства. Непростая уличная жизнь с ранних лет приучила полагаться только на себя. И всё же это случилось снова. Она чувствовала, как мерзкая горечь, явившаяся из полного сиротства и одиночества, растекается внутри, необратимо превращая душу в пепел. Она всё ещё была жива, но ни сил ни желания бороться за такую жизнь уже не осталось. И только сейчас, когда ожидание грядущей участи обостряло сознание, воспалённый разум задался вопросом — ради чего были все эти долгие-долгие годы раболепия и страшных наказаний?..

Ей насильно открыли рот и, удерживая за плечи, влили свежеприготовленное зелье. Иона без труда узнала этот запах: смесь полыни, жжёного лопуха и руты, настоянных на янтаре…

— Тьма никогда не отпустит вас, даже после смерти, — отравленная отчаянием Иона воспылала жаждой возмездия. Злобно отплёвываясь, она хохотала и кричала в припадке исступления: — Да каждый из вас безнадёжно увяз в своём персональном аду! Почему этого никто не признаёт? Против Дома не выработается иммунитет, он всегда будет реагировать на изменения внутри вас, приспосабливаться, насаждать в души всё то, что наиболее омерзительно, паскудно, невыносимо…