Сразу стало понятно, что спешить некуда.

— Чего он спустит? — переспросил Никитин, наклонившись через борт телеги, отчего та накренилась.

— Сашка, не опрокинь! — звонко воскликнула Настя, и начала осторожно слезать на землю. Кираса все ещё не давалась ей, хотя девушка очень старалась.

— У-ух! — выкликнул парень и, качнувшись разок, сиганул через борт в своём раскрашенном доспехе, но все же не удержался и упал на пятую точку.

Сошедший ранее полицейский галантно подавал девушкам руку. Смотрелось это забавно. Офицер в белом кителе и дама в механической броне.

— Сударыня, нас не представили, — заговорчески произнёс он, когда вниз сошла Анна, — Семён Петрович Баранов. Уголовный сыск.

— Анна Дмитриевна, — ответила девушка и попыталась сделать лёгкий реверанс, но при этом задела телегу.

— Опрокинешь! — донёсся крик Ольги, которая стояла на краю и глядела то на меня, то на полицейского, приложившегося к механической перчатке Анны губами. Тоже мне Казанова нашёлся. Но отставать не хотелось, и я тоже подал руку, встав так, чтоб спрыгивающая жена не сломала мне ногу или что иное. Броня весила изрядно.

— Ольга Ивановна, моя супруга, — представил я Олю, тоже подавшую руку полицейскому для поцелуя.

В следующий момент, к штабс-капитану подошла наша юная ведьмочка.

— Настька я! — громко произнесла она, заложив руки за спину и закачавшись на месте. Кажется, даже глупо хихикнула.

— Рад знакомству, сударыня.

— Про потеряшку не забудьте, — произнёс я и подошёл ближе к дому, в палисаднике которого засел ободранец.

— Не подходите! — заорал тот, подняв на вытянутых руках нечто рыжее и лохматое. — Я зверя спущу.

— А шавка-то дохлая, барин, — высказала Настя, встав рядом со мной. Она уже успела освоиться и перестала бояться, что отдадут на опыты. — Ужо кости в дырках шкуры видны.

— Я чары апокалипсиса знаю! — надрывался бедолага. — Я прошёл путь от раба до высшего чародея!

— Психический, — брезгливо произнесла Ольга, а потом достала с телеги фотоаппарат с большой лампой-вспышкой. Она, не обращая ни на кого внимания, шагнула к самому забору и щёлкнула прибором.

— Я сейчас прокляну вас! — не унимался ободранец. — А Рауль разорвёт вас на куски!

— Что с ним делать? — спросил Сашка. Но парень был не один, кто задумывался над этим вопросом. Оборванец выглядел умалишённым окончательно и бесповоротно. Мне сразу вспомнился Бен Ган из книги «Остров сокровищ». Именно так я себе и представлял брошенного на необитаемом острове пирата. Худой, небритый, грязный и в лохмотьях. Жаль, сундука с пиастрами нет.

— Я победитель дракона! У меня его сила! — все ещё голосил потеряшка осипшим голосом.

— Саша, сходи в лавку. Купи колбасы, хлеба, сыра и вина, — произнёс я, засунув руку во внутренний карман и достав ассигнации.

Никитин взял бумажные деньги и побрёл вдоль улицы, а я снова обратил внимание на горемыку.

— И так всегда? — с небольшим скепсисом в голосе спросил штабс-капитан. Он явно разочаровался в увиденном.

— Уж поверьте, лучше так, чем недавний случай.

— А что произошло?

— Погибло пять человек. Трое из которых — подготовленные кирасиры.

Штабс-капитан прищурился и ещё раз посмотрел на пришлого.

— Может вырубить?

— Нет, я мирно хочу.

Мы с минуту стояли и смотрели, как Ольга сделала ещё несколько фото. Спешить было некуда, до обеда далеко, а навестить кладбищенского сторожа я хотел вечером. Приборы от Бодрикова тоже ещё не привезли.

— Вашество! — раздался голос Сашки, — Вот!

Я обернулся. Никитин держал в руках корзинку с указанными продуктами.

— Только это, я без сдачи, — продолжил парень, — я ещё за дверь отдал.

— За какую?

— Ну, я дверь не в ту сторону открыл в магазине. Ну и, в общем, косяку тоже северный полярный лис пришёл.

— Не понял, — произнёс я, нахмурившись.

— Ну, сломал я его.

Я вздохнул и взял корзину.

— Ольга, приступай. Ты же у нас приветливая дама.

Моя жена положила фотоаппарат в лежащий на телеге чемоданчик и приняла еду. На всякий случай я достал из-за внутреннего кармана наган и убрал за спину. Штабс-капитан поглядел на меня и тоже подготовил маузер.

А Ольга осторожно подошла обратно к забору и, разок обернувшись на нас, начала вести беседу.

— Здравствуй… путник… ты, верно, голоден.

— Я могучий чародей всех стихий! — дрогнувшим голосом продолжил свою речь оборванец.

Ольга тяжело вздохнула, посмотрела на меня и положила корзину на чахлую траву, растущую у дроги.