— Что это с ним? — быстро спросил штабс-капитан, подскочив ко мне. Он сноровисто положил ладонь на шею, прощупывая пульс. — Мёртв.

Я осторожно опустил тело на перрон и сжал в руке значок. Теперь у меня их два, а мужчина оказался настоящим попаданцем. И это было совсем не к добру.

Барон глядел на меня, сверкая злым взглядом. Казалось, даже хотел испепелить. А я смотрел в ответ, подмечая на периферии восприятия притихшего адъютанта. Тот сгорбился и отошёл в самый дальний угол, стараясь не попадаться на глаза и не дышать лишний раз.

Пахло хлоркой и лекарствами. Пахло недавним обедом, который, видимо, приносили его превосходительству в палату, и особенно сильно пахло чесноком. От приоткрытого окна доносилось чириканье самых разных птиц.

— Тебе мало простой просьбы? — процедил Бодриков. Он тяжело дышал и держался рукой за бок. — Тогда я тебе приказываю! Не лезь никуда! Лови своих потеряшек, и ни во что другой не лезь! Мало тебе погибшей группы?!

— Та группа погибла как раз-таки из-за потеряшек, — насколько возможно спокойно произнёс я в ответ.

— И ты хочешь ещё одну потерять?

— Нет.

Губы барона затряслись от злости, и он вытянул в мою сторону указательный палец, которым затряс в воздухе.

— Тогда не лезь! Тот труп был заботой полиции!

— Он оказался пришлым.

— Пробой был?! — вдруг взорвался барон пуще прежнего. Он даже подался вперёд.

— Нет.

— Так, какого черта ты полез?! — произнёс Бодриков, закашлявшись после своей тирады. — Максимилиан, виски!

Адъютант быстро открыл тумбу и достал стакан и бутылку, а потом налил, едва не расплескав янтарную жидкость. Мне показалось, что он откровенно паниковал. Неужели барон в такой ярости, что может что-то сделать со своим верным помощником?

Максимилиан подал стакан и все же умудрился пролить немного на одеяло, которым укрывался барон, на что тот скрипнул зубами, но смолчал.

— Мы тайная канцелярия, — парировал я.

— И что?! Будешь соваться не в своё дело?! — рыкнул барон, а потом опрокинул стакан в рот, лишь слегка поморщившись. — Ты ставишь под угрозу жизни людей!

— Никто не пострадал.

— Не лезь, — процедил Бодриков, и добавил осипшим голосом: — И не забудь, что вечером приём у нового начальника полиции. Максимилиан, проводи господина Тернского.

— Да, ваше превосходительство, — тут же отрапортовал адъютант, ловко обогнув кровать и подбежав ко мне. — Ваше высокоблагородие, прошу покинуть помещение.

Я глянул на начальника, сжал кулаки, да так, что костяшки хрустнули, и вышел. Максимилиан последовал за мной, то ли убедиться, что я покинул больницу, то ли из простой вежливости. В его сопровождении я пошёл по коридору. В голове крутились нехорошие мысли. Никогда не видел Бодрикова таким взбешённым. Совершенно никогда. А тут он словно с цепи сорвался. И этот содомит тоже хорош. При воспоминании о скандале с Ольгой, я скривился, а потом поглядел вперёд. В коридоре было пусто. Часового, как повелось, отправили на время аудиенции прогуляться. Тишину нарушал лишь отдалённый кашель, доносящийся из-за поворота.

Я остановился и, резко обернувшись, схватил тощего щёголя за ворот, а потом подтянул к себе. У подпоручика вес был небольшой, и он при всем желании не смог бы вырваться. Максимилиан лишь пискнул, как барышня, и замер, уставившись на меня округлившимися от страха глазами. Лицо его побледнело, а губы посинели.

— Какого черта ты мне шлёшь записочки? — прорычал я ему прямо в лицо, для чего пришлось даже наклонить голову. Казалось, поручик сейчас обмякнет, упав в обморок.

— Какие? — выдавил он из себя.

— Где ты представился моей зайкой, — процедил я. — мы пришли, а в итоге выслушали пустую речь, которую можно было по телефону рассказать. А из-за твоей записки, я чуть не поссорился со своей женой. Или барону ещё и мозги прострелили?

— Вы не понимаете, — вдруг пролепетал адъютант. — Вы должны были прийти. Нас предупредили о теракте. Я боялся за барона. Я хотел, чтоб кто-то был рядом, потому что не смогу помочь ему в нужную минуту. Но потом была бойня в парке. Они убили секретаря городской управы и всех, кто был рядом в тот момент. Не знаю, зачем он был нужен, но догадываюсь, что он что-то знал.

Я несколько секунд стоял, переваривая услышанное, а потом поглядел в сторону палаты барона, прислушиваясь к шорохам и кашлям больных.

— Кто предупредил?

— Не могу сказать. Он работает через подставных лиц.

Я ещё раз вгляделся в лицо поручика, рассматривая так, словно в первый раз видел. Почему-то казалось, что он не договаривает.

— Предупредил тот тайный наблюдатель, о котором говорил барон?

— Не знаю, — прошептал Максимилиан, — Христом богом клянусь.

Я ещё раз бросил взгляд в сторону палаты начальника и брезгливо разжал пальцы, выпуская свою жертву из рук. Бог ему судья. Все боги всех миров.