И каждый раз при встрече со мной обе эти женщины просили меня, чтоб я поговорил с Али-Булатом и с Сирханом о молодых. Мне было лестно, что они доверяют мне и считают меня серьезным человеком. Так, кажется, Меседу сказала: «Ты в ауле уважаемый человек, тебя почитают, у тебя все-таки авторитет…». И я обещал и той и этой, но никак не удавалось мне встретиться с чабанами.

И вот однажды выпала такая удача. Оба они, Али-Булат и Сирхан, явились на стройку посмотреть, как идут дела, как рабочие устанавливают оборудование. Я обрадовался такому случаю и поспешил к ним, но встреча с ними, прямо скажу, оказалась не из приятных.

— Работы еще непочатый край. И привести все это в движение, научить людей новым специальностям, нужно для этого немалое время, — заметил Сирхан.

— Да, об этом знает Усатый, — объясняю я им, — он уже послал одиннадцать человек в Хасавюртовский коплекс на стажировку…

— Да, привел-таки в движение массу, Усатый Дьявол! Вы только поглядите, какие создаются условия! Удивление, и только. Надо же, и такое свершается в наших горах, — дивился Али-Булат. — Я хотя и был с первых же дней за эту идею, но не думал, что такое возможно при нашей жизни.

— Что ни говори, Ражбадин человек толковый, — доволен увиденным и Сирхан. И вдруг он поворачивается ко мне. — Ты еще не начал строиться на новом месте?! Начинай, мы поможем.

— А когда вы переберетесь, дорогой Сирхан? Настало ведь время свадеб, уважаемые.

— Как вспомню, обида душит меня, уважаемый Али-Булат. Как она на такое решилась? Ты плохо следишь за дочерью.

— А ты не учи меня, ты шел на учебу, когда я с учебы возвращался, — отрезал Али-Булат. — И заруби это себе на носу!

— Ну что вы, почтенные, мне даже неловко. Не устраивайте из-за пустяка ссору, — говорю я. — Асият любит Усмана.

— Ей, по-моему, нравится совсем другой… — мрачнея, говорит Сирхан.

— Не смей, не смей, я тебе говорю, дурно думать о моей дочери! — закричал Али-Булат. — Ты сошел с ума, Сирхан, говорят же, когда бог хочет покарать человека, то он его лишает разума. Эй, дорогой, не теряй голову из-за глупостей, все равно святым тебя никто не назовет! — возмущался Али-Булат.

— Ничего не понимаю, о чем вы…

— Ты скажи, Мубарак, что происходит здесь?.. Кто этот студент и что с ним общего у Асият?

— Ах, вы имеете в виду Мангула?..

— Не произносите при мне это имя! — закричал Али-Булат.

— А что случилось? Он же из соседнего аула Урцеки. Там у него, по-моему, невеста… — придумал я, чтоб развеять в них недобрые, как говорят горцы, сучковатые мысли.

Кажется, этим я немного успокоил в этих людях возмущенных чертей.

— Вот видишь! — воскликнул Али-Булат, обернувшись к Сирхану. — Я же говорил тебе, прежде чем подозревать человека, надо разобраться, пораскинуть, что к чему… — замахал палкой Али-Булат, будто хотел проткнуть Сирхана. — Ты пойми, дружище, и мне она изрядно надоела, надоели ее проделки, думаешь, мне легко выслушивать эти насмешки от людей, не дочь, а порванный мешок проса. И меня, старого отца, не жалеет…

— Ты, Али-Булат, меня знаешь, в смысле нравственности я придерживаюсь старых взглядов, да, и я это не скрываю. Но мне больно, когда говорят, что твоя дочь ведет себя излишне свободно… — спокойно и убедительно говорил Сирхан.

— Она сестра семи братьев, потому и ведет себя свободно. Ей нечего и некого бояться, никто не посмеет ее обидеть.

— Ты подумай, подумай, друг мой, не надо же так демонстрировать эту свою независимость. Она с ним в одной кабине проводит дни… Черт знает что это такое… Это неслыханно.

— Чего ты там плетешь? — возмущается Али-Булат. — Вах, Мубарак, ты посмотри на этого человека, он, по-моему, из друга хочет сделать врага…

— Что вы, что вы, уважаемые отцы, прошу вас, будьте благоразумны… — забеспокоился я не на шутку.

— Вот скажи мне, ты в городе был?

— Давно был.

— Побудь теперь, посмотри: если подозревать всех тех, кто ездит рядом в автобусах, в троллейбусах, тогда жить не стоит, — раздраженно тычет палкой в землю под ногами Али-Булат, — Ты меня притащил сюда, и я думал, что-нибудь такое стряслось. Ты видел Асият, она одна в кабине, видел, что она научилась водить машину, очень хорошо…

— Ты вот, Мубарак, скажи нам прямо и откровенно — вот как на духу: он за ней ухаживал? — не может успокоиться Сирхан.

— Слушай, прекрати ты себя терзать, — подойдя вплотную, машет рукой Али-Булат перед самым носом Сирхана. — Ты уверен, что Усман любит мою дочь?

— А ты как будто не знаешь?

— Тогда пусть покажет он себя, чего он ждет, пусть хоть умыкнет в конце концов. Джигит он или не джигит?! Хоть этим он избавит меня от нее.

— Умыкнуть? — удивляется Сирхан. — Кого?