— Полно тебе несусветное молоть! — перебила ее тетка. — Лучше ребенка нянчить, чем судомойкой работать.

— Ты, мать, не лезь в разговор — ты ведь чужих детей не нянчила, — сказала Лонни.

— Как не нянчила? Нянчила, — возразила мать.

— Нянчила, только не в наше время, — твердила Лонни.

— Ребенок — он всегда ребенок, — сказала мать. — Только вот нынче детей очень мало, так что люди сразу с ума сходят, когда у них ребенок заболеет. Перестали верить в бога, люди-то. А бог и детей дает, и болезни насылает.

— Так, наверное, прежде было, — сказала Лонни, — а теперь бог дает только тех детей, каких не ждут. Так что послушай моего совета, Ирма: поступай куда хочешь, но не берись нянчить детей. Нынче ни один порядочный человек своих собственных детей не станет нянчить, что уж говорить о чужих.

— Слушай, ты, девчонка, не морочь ей голову! — сказала на это мать. — А то станет такой же оглашенной, как ты сама. А ты, Ирма, не слушай, что тебе Лонни мелет. Нянчить чужих детей — очень хорошее и полезное дело, научишься тому, что и самой в жизни пригодится, когда будут свои дети…

— Ого, мать, ты прямо как гвозди вбиваешь! — воскликнула Лонни. — Ирме всего-то девятнадцатый, а ты уже хочешь, чтобы она как из пулемета детей рожала. Дай ей хоть пожить немножко.

Так поспорили тетка со своей дочерью Лонни, наперебой советуя Ирме, какое место ей искать, если она хочет выучиться на бухгалтера. Ирме было трудно решить, кто из них прав, тетка или двоюродная сестра, но одно ей все же стало ясно: тетка судит по-старому, а двоюродная сестра — как современный человек. И вроде слишком по-старому думает тетка и чересчур по-современному Лонни, чтобы Ирма решилась принять чью-либо сторону.

— Я лучше господских собак буду водить по улице, чем господских детей! — горячо воскликнула Лонни. — Потому что господа гуляют со своими собаками сами, а с детьми не гуляют.

— А я тебе скажу, Ирма, лучше нянчить детей какой-нибудь девки, чем драить посуду в самом блестящем трактире! — в свою очередь, воскликнула тетка. — Дети — это божья тварь, а трактиры да рестораны — чертовы вертепы.

— Лучше петь в чертовом вертепе, чем слушать, как верещит божья тварь, — выкрутилась Лонни.

— Конечно, — ответила мать, — ты скорей в кабак петь пойдешь, чем в церковь. Но не сбивай с пути других!

— Я не сбиваю, а даю хороший совет, — сказала Лонни. — Я говорю ей о том, что нужно в наше время, а ты, мама, лезешь с тем, что было пятьдесят лет назад. Тогда нашей конфетной фабрики не было. И не было еще кое-чего, раз не было фабрики.

— Ну, ладно, ладно, — сдаваясь, повторила мать. — Конечно, не было ни твоей конфетной фабрики, ни кино, куда ты свои деньги носишь…

— Я никогда не трачу свои деньги на кино, на то есть парни, — ввернула Лонни.

— Парни или не парни — это неважно, только нынче уж очень много всяких мест, где вы шныряете, словно вежливых и порядочных людей нет больше на свете. А я хотела бы, чтоб Ирма стала воспитанной и порядочной девушкой.

— По-твоему, мать, я невоспитанная и непорядочная? — спросила Лонни.

— Не помешало бы тебе стать воспитанней и приличнее, — ответила мать.

— Та-ак, — сказала Лонни, — опять начинаешь, значит! В присутствии Ирмы! Опять, значит, лезешь со своими кино, кафе, кабаками и танцами! Опять со своими кремами, красками, пудрами и помадами! Как будто я их выдумала!

— Нет, ты только мажешься ими и тратишь свои деньги, — ответила мать, — так что нельзя больше надевать ни хорошую сорочку, ни платье. Ковыляешь на своих каблучках, только ляжки болтаются.

— Гос-споди! Вот насмешила, мать! — воскликнула Лонни. — Это же мода! Ничегошеньки тут не поделаешь!

— Ну, конечно, мода, — согласилась мать. — Мода выкаблучиваться и ляжками вихлять! А когда придет такая мода, чтоб совсем голыми ходить, то скинешь и эти тряпки, какими с моей помощью обзавелась.

— Нет, мать, такой моды никогда не будет, чтоб совсем голыми, — принялась объяснять Лонни, — потому что мало таких людей, которые до того красивы, чтобы другие хотели их видеть в натуре или они хотели себя показать другим. Я и то не хочу, хотя, по-моему, я очень красивая девушка.

— Ты слышишь, Ирма, как городские девчонки со своими матерями разговаривают? — сказала тетка. — Что, в деревне тоже так далеко заходят?

— Так ли — не знаю, — ответила Ирма, — но разговоры бывают и там.